Я помахала ему рукой.
Солнце клонилось к закату. Там, куда мы направлялись (в Нестинарах), наверное, уже полыхает костер, на углях которого чуть позже, когда стемнеет, начнут плясать знаменитые на весь мир нести-нары – босые, смуглокожие, похожие на цыган болгары. А потом все посетители ресторана возьмутся за руки и пойдут вокруг затухающего костра под звездным небом, и оркестр ударит народную «Вай, дудула».
На душе после рассказа Максиму стало спокойно, будто после исповеди, – такое чувство, словно солнце светит сквозь дождевые струи. Грибной дождик. Давно я не была на исповеди, вернусь из Болгарии, обязательно схожу.
Я взяла Максима под руку и оглянулась на цветущие персиковые сады на васильковом фоне моря. Я обязательно нарисую их теперь. Для тети Тани.
Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья (Мк. 8: 24).
I
Было зябко от свежего ветра, налетавшего с реки. Они стояли на откосе, и у мужчины все гасла сигарета. Он опять прикуривал ее, пряча огонек спички в ладонях, а женщина задумчиво глядела на стрелку, туда, где мутно-желтая Ока сливалась с аметистово-синей Волгой.
Мужчина поднял воротник плаща, проследил за взглядом женщины. Он увидел, как внизу над водой кружат чайки, а вдоль берега торопится куда-то, зарываясь в волну, неуклюжий тупоносый буксирчик. Возле центрального причала разворачивался огромный четырехпалубный теплоход, и ветер приносил звуки «Прощания славянки».
«Хорошо бы вот на таком по Волге, – подумал мужчина. – Да, хорошо бы! Жигули, Астрахань… Этюдник прихватить…»
Под горой прозвонил трамвай, и тут же, словно отзываясь, раздался густой гудок какого-то мощного механизма в порту.
– Пора идти, – сказал мужчина, обнимая спутницу за плечи.
– Пойдем.
Они стали спускаться вдоль кремлевской стены к речному вокзалу. Молчали. Каждый думал о своем.
– Когда князь Георгий заложил город, – наконец сказала она, беря мужчину под руку, – здесь было пусто.
– Ну да. – Он понизил голос и округлил глаза. – Только летали дятлы и рыскали в дебрях дикие звери. Дружина великого князя взялась за благоустройство территории. Первым делом люди прогнали зверей…
– Жалко.
– Кого, людей или зверей?
– И тех и других.
– Ну, людей-то чего жалеть?
– А кто их пожалеет? Сами себя наказываем, сами себя и жалеем.
– Жалеть надо природу, она беззащитна.
– Это еще как сказать! Природа себя защищает, только по-своему. Человек, может быть, самый беззащитный.
– Вон как! От кого ж ему защищаться?
– От самого себя.
– Да-а, договорились! – засмеялась женщина. – Смотри! – кивнула она в сторону Волги.