И так по кругу, постепенно сливаясь в мельтешение стробоскопа.
Спас набившийся под штормовку снег. Его стылая сырость прочистила сознание и прогнала обморок. Стиснув зубы, я прополз еще метров пятнадцать, потом поднялся на ноги и побрел к трамваю.
Тут недалеко, совсем немного осталось…
Черт, двери с другой стороны!
Бежать, бежать…
Не удержавшись, я со всего маху грохнулся на ступени, задохнулся из-за вновь воткнувшегося в бок раскаленного штыря и сполз на землю. Охнул, собрался с силами и забрался в вагон, кляня себя последними словами за то, что сглупил и отказался от предложенного бронежилета.
Но кто ж знал?!
Скорчившись в проходе меж сидений, я стянул со спины простреленный в двух местах рюкзачок, но, к счастью, верхнее отделение не пострадало, и два пузырька с компонентами «Небесного исцеления» оказались невредимыми. Зубами надорвав упаковку одноразового шприца и воткнув иглу в резиновую крышку первой бутылочки, мне удалось легко вытянуть из нее бесцветный препарат, а вот содержимое второго бутылька было куда более вязким, и оттягивать поршень пришлось зубами.
В итоге шприц стал двухцветным: с одного конца прозрачно-ледяным, с другого – иссиня-черным. Я потряс рукой, и постепенно его содержимое смешалось, приобретя небесно-синий оттенок, а пластик под пальцами покрылся изморозью.
Вот оно – мое спасение. Но спасение ли?
Не забыв закусить сложенный на два раза ремень рюкзака, я прямо через футболку воткнул иглу в бок, вдавил поршень и…
… холод, холод, холод…
Холод погасил боль, остудил кровь, прочистил сознание. А еще вдруг воскресил полузабытое воспоминание о том, как однажды в свою бытность патрульным я уже сидел на заметенном снегом полу, подсчитывал, сколько осталось патронов, и надеялся на чудо. Точнее, на заместителя командира нашего отряда по прозвищу Крест. И Крест не подвел: выбрался из осажденного дома и меньше чем за час добыл восемь скальпов, в одиночку перебив всю банду. Ну чем не чудо?
Стоп! К чему это я?
Он – здесь?! Ну уж нет! Пусть Крест и переметнулся к горожанам, но стрелял точно не он по той простой причине, что в этом случае я бы уже остывал на площади…
Остывал – да…
И тут с новой силой навалился холод. Меня скрутила жестокая судорога, бок запульсировал, и сочившаяся из раны кровь неожиданно забила упругими ритмичными толчками. И чем дальше, тем хуже…
Подставленная к ране упаковка индивидуального пакета успела наполниться почти наполовину, когда вытолкнутая из раны деформированная пуля с тихим всплеском исчезла в темно-красной жидкости. И сразу стихли судороги.