Вместо меня третью группу повел сам Комочин.
Все прошло удачно. Первая машина, следуя на большой скорости, едва успела затормозить у знака. Чуть не уткнувшись в нее, остановилась и вторая, за ней третья и четвертая. Гранатометчики сработали четко. Взрывы опрокинули две машины. Точного количества убитых и раненых мы так и не узнали, но уже одно то, что комочинская группа осталась без работы, говорило само за себя.
В тот вечер в нашем клубе у теплой плиты только и было разговоров, что об удачной боевой операции. Хмурыми ходили двое. Густав, который, кидая гранату, вывихнул руку. И, конечно, я. Почему Комочин не пустил меня? Ведь пойти на квартиру я мог и позднее.
Я не выдержал. Преодолевая самолюбие, подошел к нему и спросил прямо. Он ответил неожиданно полушутя, полусерьезно:
– Сам виноват.
– Как?!
– Не надо было идти в радисты – волей-неволей я вас должен беречь. – И добавил, видя, как я помрачнел: – Не огорчайтесь. Вы уже и так ветеран, весь город знает о ваших танках.
– Могли прямо сказать. А то придумали какую-то квартиру.
– Нет, квартира нам, действительно, нужна. И я прошу вас: присматривайтесь к хозяевам. Говорят, неплохие люди. Он – адвокат, в свое время даже брал на себя защиту арестованных коммунистов. Но это было давно.
– Они знают что-нибудь про роту?
– Ничего. И про вас тоже.
– А зачем нам квартира?
Он произнес одно только слово:
– Рация.
– Есть? – радостно воскликнул я.
– Нет… Но, возможно, скоро будет.
Я не стал больше ни о чем спрашивать, хотя вопрос так и вертелся на кончике языка.
Что ни говори, а капитан Комочин все-таки приучил меня сдерживать любопытство.
Я присматривался к своим хозяевам, а они присматривались ко мне.
Хозяев было трое, точнее, два с половиной. Адвокат Денеш Тибор. Его жена Денеш Тиборне – в Венгрии женщины, выходя замуж, принимают не только фамилию, но и имя мужа. Их сынишка, тоже Денеш Тибор. Чтобы не путать с отцом, дома его называли Тиби.
Кстати, именно с этой половинкой хозяина, десятилетним Тиби, аккуратным, прилизанным, вежливым мальчуганом, у меня произошел инцидент, который напомнил, сколь непрочно и призрачно мое так называемое легальное существование.
Тиби вернулся из школы. Мы с ним столкнулись на лестнице, в дверях.
– Что несешь? – спросил я, как и полагается взрослому, покровительственным тоном.
– Две единицы, – с достоинством прозвучало в ответ.
– Хороший ученик! Родители-то как обрадуются.
– У меня всегда одни единицы, – подтвердил Тиби с таким гордым видом, что я рассмеялся:
– Куда уж лучше!
Мадам Денеш, открывая нам дверь, вступилась за сына.