Я спал.
«Атампойдетевкомендатуру…»
«А там пойдете в комендатуру…»
В какую комендатуру? Зачем мне туда идти?
Я, не открывая глаз, повернулся на другой бок.
– Лейтенант просыпается, – произнес кто-то.
– Да нет, – ответил ему другой. – Просто меняет огневую позицию.
Раздался приглушенный смех.
Я, уже расставаясь со сном, приоткрыл глаза. Шимон и еще двое. Сидят на корточках, чистят картошку. Бережливо, по-солдатски. Тонкая, почти прозрачная кожура непрерывной лентой, словно серая лапша, струится из-под ножа в корзину. Так же, лентой, течет и неторопливая беседа:
– Опять вареную?
– А ты как хотел?
– Да ее по-всякому можно. Жареную, например.
– А сало?
– Не обязательно с салом. Я вот до войны книгу такую видел: «Сто двадцать блюд из картофеля»,
– А их всего сто двадцать одно,
Это вступил в разговор острый на язык Шимон.
– Нет, там сто двадцать было.
– Верно! Сто двадцать и еще трулюмпопо.
– Какое трулюмпопо?
– Как же! Берем полконя, прибавляем полсоловья. Один чеснок, один перца лоток. Варим, мешаем, потом съедаем. А под самый конец вином запиваем. Трулюмпопо! Сто двадцать первое блюдо из картошки.
– А где здесь картошка?
– Вот чудак! Да ведь пока ты все свои сто двадцать блюд из картошки перепробуешь, так на нее больше и смотреть не захочешь.
Солдаты рассмеялись снова. Я тоже улыбнулся.
– Ну вот! – воскликнул Шимон. – Разбудили вас, господин лейтенант?
– Нет, я сам.
– В таком случае, разрешите пожелать вам доброго утра, господин лейтенант.
Я посмотрел на часы. Ого, уже скоро два!
Ощущение такое, словно выспался вволю. Голова совсем ясная.
Комочин в канцелярии беседовал с лейтенантом Нема. На столе лежал лист бумаги с каким-то планом. По-видимому, они обсуждали детали предстоящей операции.
– Проснулся? – капитан указал мне на стул.
– Вы что-то говорили про комендатуру.
– Да. К вашему старому знакомому. К капитану Кишу.
– Зачем?
– Кто их знает. Приказано прибыть к трем часам.
– И именно мне? Персонально?
– Нет. Просто представителю подразделения в чине не ниже лейтенанта. Но поскольку он вас знает с самой лучшей стороны… Думаю, ничего особенного. Какие-нибудь новые директивы коменданта. Ведь как-никак наша рота на их территории.
– Хорошо…
День был ветреный, но солнечный. Облака, легкие, пухлые, бежали с востока. Совсем недавно они видели наших.
На центральной улице тарахтели повозки. Измученные кони едва брели, опустив унылые безразличные морды. На повозках в соломе лежали раненые. Их было много. На бинтах проступала темно-коричневая запекшаяся кровь. Они тоже совсем недавно, всего несколько часов назад, видели наших.