– Я потом еще зайду к вам.
– Не надо. Давайте попрощаемся сейчас. – Он протянул мне желтую руку. – Счастливого пути!
– Выздоравливайте!
Я пошел к двери. Я злился на него, на себя. Что за нелепое прощанье! Он остается здесь, один, среди врагов, раненый, беспомощный. Увижу ли я его когда-нибудь еще? «Выздоравливайте!» Словно я пришел навестить малознакомого человека, которому сделали операцию по поводу аппендицита в нашей больнице!
Но он сам виноват! Хотя бы капля сердечности… А если я… Он меня тотчас же высмеет: сентименты!
Взялся за медную ручку двери. Она была гладкой и холодной. Обернулся. Капитан смотрел мне вслед спокойно и, казалось, даже безучастно.
Я нажал ручку, приоткрыл дверь – и тут же захлопнул.
Шагнул к нему:
– Нет, я так не могу! Дайте хоть поцелуемся на прощанье.
– Саша!
Неожиданно он сам приподнялся мне навстречу. Я брякнулся на колени перед кроватью и ткнулся лицом в жесткую бороду, нечаянно задев рукой его грудь.
– Ox!
– Что такое? – отшатнулся я. – Слезы!
У него были мокрые глаза.
– От боли. – Он улыбался. – Сам навалился на меня, как медведь, и сам же спрашивает. Вы бы еще ковырнули пальцем рану.
Но я знал, что не от боли. Нет, не от боли!
– Товарищ капитан! – я схватил его руку. – Товарищ капитан!
Он негромко рассмеялся:
– Только не объясняйтесь, пожалуйста, в любви. Я и так знаю, что вы без меня жить не можете.
– Можете смеяться сколько угодно! – сказал я. – Вам даже идет. У вас добреет лицо, когда вы смеетесь.
– Какие шикарные комплименты напоследок!
– Давайте, давайте! Что хотите делайте, а меня вы больше не проведете. Теперь я вас знаю, как облупленного. У вас просто ужасный характер – и все.
– А у вас? – спросил он.
– Ну и у меня тоже, – согласился я великодушно.
– У вас? – он держался рукой за грудь, но улыбался по-прежнему. – У вас ужасный характер? Да вы же просто не знаете себе цены, Саша!.. Помните сказку про снежную королеву?
– Андерсен? Кай и Герда?
– Вот-вот… Так я бы вас назначил на должность растапливателя замороженных сердец.
– Опять язвите? Пожалуйста! Сколько угодно!
– Нет, правда! – он вдруг стал серьезным. – Если мне еще когда-нибудь придется идти в разведку, я приду к вам и поклонюсь в ноги. Пойдете?.. Нет, скажите, пойдете со мной?
Я кивнул.
Я не мог говорить.
Ровно в час настроился на волну, установил связь и передал в эфир одно-единственное слово: «Да».
Вынес чемоданчик на лестницу, закрыл дверь на ключ и постучал к соседям.
– Я на некоторое время уеду,- сказал я старухе.
– На фронт?
– Военная тайна, – отшутился я.
– Ах, господин военный, какие теперь могут быть тайны? – тяжело вздохнула она. – Все уже так ясно…