Она все еще смотрела на меня недоверчиво. Я добавил:
– Мы лежали в кустах, там, внизу. Ты шла и пела. Вот это.
Я промычал мотив. Складка на ее лбу разгладилась.
– Не так. – Аги, улыбаясь, пропела место, где я сфальшивил. – «Веселая утка». Самый модный фокстрот… Ты танцуешь? – неожиданно спросила она.
– Я… Меня ранило в ногу… Отучился.
Ранение было здесь ни при чем. Просто я не умел танцевать. В десятилетке нас обучали всяким танго, фокстротам, бостонам, но я гордо заявил, что отлично проживу и без них. Ребята с каждым разом все увереннее вели своих дам по школьному залу. А я смотрел на них, презрительно кривя губы, и страшно, до слез, завидовал. У меня просто в голове не укладывалось, как у них хватает смелости подойти к девчонке и обнять ее за талию…
Внизу, довольно близко от нас, показались первые дома. Сверху они выглядели нелепо и жалко, как будто пытались забраться в гору, да так, выбившись из сил, и застряли на полпути, с трудом удерживаясь на крутом склоне. Но когда мы поравнялись с ними, то оказалось, что невзрачные каменные домишки эти прочно, по-хозяйски стоят на земле и, вероятно, не один уже век.
Еще ниже тропка перерастала в городскую улицу. Здания здесь тоже были старые, источенные безжалостным временем, с маленькими, подслеповатыми оконцами и островерхими крышами из когда-то красной, а теперь почерневшей от дыма и копоти черепицы.
Аги остановилась и приподняла левую руку, согнув ее в локте.
– Цепляйся! Видишь, уже город.
Я несмело взял Аги под руку. Она передвинула поудобнее свой локоть, и моя рука, прижатая им, вдруг ощутила теплую упругость ее тела.
Стало не по себе. Я осторожно потянул руку. Она взглянула вопросительно:
– Что такое?
– Так… Неудобно.
Но она поняла.
– Ой, какой ты стеснительный! – она рассмеялась и нарочно еще сильней прижала мою руку. – А знаешь, мне даже нравится. Кругом все такие нахалы… Или у вас, в России, парни с девушками так не ходят?
– Нет, – соврал я.
Она поверила и удивилась:
– А как?
– Просто… Идут рядом и разговаривают.
– Но ведь так гораздо приятнее. И не целуются?
– Почему?.. Целуются…
Я готов был отнять свою руку и отскочить. Но Аги, словно предвидя это, держала ее крепко.
Старушка, вся в черном, посмотрела нам вслед. Аги остановилась.
– Слушай, русский, так нельзя. Я тебя тащу, как козла на веревке. – Она вдруг изменилась в лице. – Или ты нарочно? Чтобы на нас обратили внимание?.. Так имей в виду – первая пуля в твою голову. А друга твоего там повесят. Иди и не дури!
Мы пошли дальше влюбленной парочкой.
– Молчать тоже нельзя, – сказала Аги. – Пусть думают, что ты за мной ухаживаешь. Смотри мне в глаза – ну! И улыбайся.