На шоссе мы пошли рядом.
– Не знаете, зачем меня?
– Не могу знать. – Он покосился в мою сторону и спросил: – На передовую не терпится?
– Сколько можно околачиваться в резерве!
– Оно, конечно… На фронте еще не были?
Мне послышались иронические нотки в его голосе.
– Нет, – ответил я, заранее торжествуя. Он кивнул головой, мол, так и знал. Я выдержал паузу и добавил: – На границе дрался в сорок первом. Потом в окружении, потом полтора года в Белоруссии в партизанах, до ранения… А на фронте не был, нет.
Он хмыкнул неопределенно. Я внутренне рассмеялся. Что, съел, рядовой Татьянкин, канцелярская крыса!
Дальше шли молча. Под ногами пищала грязь.
Отдел кадров помещался в небольшом домике рядом с церковью. Нас окликнул невидимый в темноте часовой:
– Стой, кто идет?
– Свои, свои, Ерофеич, – совсем по-домашнему отозвался мой провожатый.
Я усмехнулся:
– Ерофеич!.. Вы давно в армии?
– Третий год.
– Пора бы отвыкнуть.
Он промолчал…
Меня ждал капитан. Он расхаживал по большой комнате, уставленной длинными столами, зябко кутаясь в шинель.
– Товарищ капитан, лейтенант Мусатов по вашему вызову…
– Да, да… – Он поморщился, приложил руку к правой стороне живота. – Проклятая!
– Рана? – спросил я сочувственно.
– Печень… Знаете, где хозяйство полковника Спирина?
– Спирина? – поразился я. – Кажется, за мостом.
– Нет, сами в темноте не разыщите… Татьянкин!
– Иду, товарищ капитан.
Усач уже успел окинуть шинель и подходил вразвалочку, не спеша, затягивая на ходу ремень на гимнастерке. Стал рядом со мной, нелепо оттопырил правую руку, вместо того, чтобы поднести к пилотке и доложить по-уставному.
Что это? На руке кожаная перчатка? А на гимнастерке.., Звезда? Герой Советского Союза?!
Мне стало жарко. Как я сказал ему? «Пора бы отвыкнуть»?.. Вероятно, я здорово покраснел, потому что капитан с удивлением посмотрел на меня.
– Он вас проводит, лейтенант. – Капитан снова поморщился. – Татьянкин, у тебя в чайнике горячая вода? Налей-ка мне в грелку…
И вот мы опять шагаем по мокрому скользкому асфальту. Мне неудобно перед посыльным. Так нарваться! И Спирин… Что потребовалось от меня полковнику Спирину?
Снова часовой. И снова спокойный неторопливый ответ моего провожатого. Он, видать, здесь всех знает.
– Вот и дошли! Счастливо, товарищ лейтенант. – Усач сунул мне в руку фонарик. – Берите, берите, мне по шоссе, а вам назад грязью топать. Утром занесете…
Хозяйство полковника Спирина занимало кирпичный особняк сбежавшего старосты – солгабиро. В комнатах, несмотря на поздний час, полно народу.
Мне велели обождать в передней. Я здесь был не один. В углу, на полу, сидел весь покрытый грязью и какими-то бурыми пятнами немец. Худой, скуластый, с острым подбородком. Его караулил автоматчик, молодой парень, помоложе меня, с лихо сдвинутой на затылок ушанкой.