— Прием? — сдавленно повторила Бетси, и собственный голос показался ей тонким и натянутым как струна.
— По-моему, вы преисполнились самонадеянности и встали в позу. Решили, что сделались важной персоной и сами можете командовать?
— Вы и правда считаете меня такой? — негодующе спросила она.
— Вообще-то нет, но…
— Вот и хорошо.
— А может быть, вы — ревностная феминистка, которой необходимо показать свое превосходство над ничтожной особью мужского пола? — тихо спросил он.
Бетси изобразила улыбку.
— Я бы не стала описывать вас такими словами.
— А как бы вы меня описали? — тут же отреагировал Дэн.
— На ум приходят слова вроде «великий» и «могучий».
— Как насчет «справедливого»?
— Не знаю. Но я не феминистка!
— Значит, мы снова вернулись к ослиному упрямству. — Он чуть встряхнул Бетси за плечи. — Что мне сделать, чтобы вы согласились вставить в сценарий любовную линию Оливера и Барбары? Ходить перед вами на ушах?
— Вы тут бессильны, — твердо заявила Бетси. Она попробовала было отстраниться, но Дэн лишь еще сильнее привлек ее к себе.
— Вы хотите, чтобы я оставил эту болезненную тему?
— Да, пожалуйста. — Она уже с трудом понимала смысл этого диалога.
— Всего лишь «пожалуйста»? — удивился Дэн. — И вы не собираетесь употребить свои женские чары, чтобы заставить меня взглянуть на вещи глазами сценариста? Не хотите сделать губки бантиком и поцеловать меня еще раз?
Бетси судорожно перевела дыхание. Она ощущала жар его тела, улавливала странную, гипнотическую силу, соединявшую их. Она всегда считала его легкомысленным, но сейчас, несмотря на немного насмешливый тон, Дэн был другим… Его потемневшие глаза под опущенными веками говорили о том, что и с ним происходит нечто необычное.
— Я не целовала вас! — запротестовала Бетси.
— Еще как целовали!
— Нет, мы это сделали одновременно.
— Послушайте, дорогая моя, вы пригласили меня, чтобы…
— Телефон! — воскликнула Бетси с непередаваемой радостью, лишь только расслышала требовательный звонок, доносившийся из гостиной. Дэн неохотно отпустил ее.
— Пойду переоденусь, — сказал он так, словно телефон вмешался действительно вовремя. Подхватив со стула рубашку и джинсы, он несколько поспешно, но все же преисполненный достоинства удалился наверх.
— Как поживает моя талантливая дочурка? — раздался в трубке очаровывающий всех британских журналистов томный, грудной голос.
— Я вполне здорова, мама, — ответила Бетси. — А у тебя все нормально?
— Превосходно! Ты словно бы запыхалась…
— Бежала к телефону, — спокойно пояснила она.
— Мне звонил журналист из «Стайл», — продолжала Дора. Слова ее прерывались характерным треском международной связи.