– Поговори мне тут! – изобразил гнев ротный. – Как обстановка?
– Тихо, – борясь со сном, ответил солдат и выключил фонарик.
– «Тихо», – передразнил его Егоров. – В тихом омуте черти водятся!.. Смотри челюсти от зевоты не вывихни… Пулемет заряжен?
– Так точно!
Егоров приладился к месту стрелка и ка-а-ак врезал по черному небу длинной очередью! Аж в ушах зазвенело.
– Вам забава, товарищ капитан, а мне завтра полдня чистка оружия, – успел проканючить часовой.
– Ничего, меньше спать будешь. – И ротный опять нажал на спуск.
Под грохот вылетели из землянки два бойца охранения, продирая глаза.
– Что случилось, товарищ капитан?!
– Враг не дремлет! – рявкнул в промежуток между очередями Егоров. И опять загремел пулеметом, добивая ленту.
Зашевелился полк. Всколыхнулся караул. Включились окна в командирском бараке.
– Ага! – зло шепнул Егоров, возвращаясь с позиций. – Я вам покажу ночь любви!
– Что там? – задыхаясь от спешки, крикнул начальник караула.
– Подозрительное движение, – ответил Олег уже в спину убегающему офицеру.
– Егоров, ты? – Голос командира полка.
– Я, товарищ полковник! – и обрадовался, что перебудил всех. По крайней мере, заместители комполка были тут же, включая Бубнова.
– Что случилось?
– Кажется, «духи» шевелятся перед позицией третьей БМП.
– Что там может шевелиться на минном поле? – вставил фразу начальник штаба.
– А кто стрелял? – спросил командир.
– Я стрелял.
– Ну-ка, подойди сюда! – затвердел полковничий голос. – Дыхни!
В темноте не было видно, как побагровело лицо комполка.
– Я ж тебе, Егоров, три часа назад представление к медали подписал! Что ж ты, сукин сын, вытворяешь? – И, повернувшись к начштаба, добавил: – Михалыч, порви представление немедленно. А ты, капитан, завтра после развода ко мне зайдешь.
– Да его не к медали, а к снятию с должности представлять надо, – встрял Бубнов.
– Не ты назначал, не тебе и снимать, – окрысился Олег.
– Молчать, капитан! – рявкнул командир. – Как разговариваешь, сопляк! Шагом марш спать! Завтра «разбор полетов»!
– Есть! – демонстративно щелкнул каблуками Егоров и пошел к палаткам, нервно улыбаясь…
Спустя месяц к медали Олега все же представили. Но посмертно.
Собачонку Зиночку, осиротевшую без Егорова, официантка Зина забрала себе, выпросив у прапорщика Титенко. Тот отдал с легким сердцем, потому что ему хватало забот с солдатами, а тут еще собаки, а Титенко их не любил.
Бубнов, обнаружив, что возле Зины крутится собачонка покойного Егорова, сел в машину, отвез щенка на стрельбище и там пристрелил животину из пистолета. Первая пуля прошла мимо, и Зиночка вздрогнула от грохота и недоумения. Бубнов выстрелил еще раз и разбил симпатичную собачью голову, а своему солдату-водителю велел зарыть трупик. Тот зарыл и потом отвез Бубнова в полк выполнять интернациональный долг.