Спал ли я, бредил ли, проваливался ли в пропасть в рвущихся об уступы штанах арлекина, но вдруг почувствовал, что на меня навалились, горло внезапно сломалось, заскрипело в железных тисках, я силился освободиться, убежать, я хотел жить, я разлепил глаза и увидел себя, веселого, подшофе, в синем стриповом костюме.
В льняной мятой кепке Cino Ferrari, шикарной в своем несоответствии моменту.
Тут я совсем задергался и обрел себя.
Прошло десять минут, где же хмырь Артур?
Сейчас бы контрастный душ, последнюю модель “Жилета”.
Синюшная выбритость до последней, вшивой волосинки. Ошеломляющий парфюм “Eternity”, душный и сладкий, как подмышка турецкой княжны, которую за борт или еще куда. От нечего делать вставил в кассетник Вагнера, его я полюбил на всю жизнь и готов был жить в Байрейте хоть на могиле великого гения, проверять билеты в качестве контролера на знаменитом фестивале, лишь бы постоянно слышать его “Кольцо Нибелунгов”.
Правда, сложными путями я шел к безумному Рихарду: ведь папа с мамой не учили музыкальной грамоте, и я все жаждал найти сюжет с ревнивым Отелло или подыхающей Травиатой.
Красотки, красотки, красотки кабаре.
– Какой пгиятный этот день, когда в сей дегевенский сень пгосыпалась бель Татиана! – пел мсье Трико.
Артур, наконец, показался на лестнице, шел он торжественно, словно собирался пригласить меня на вручение ордена Подвязки из рук Ее Величества королевы.
– Извините, что я задержался, прошу сюда!
Именно в этот момент я почувствовал потребность посетить туалет, в последние годы подобные желания наваливались на меня совершенно неожиданно и в самые неподходящие моменты. К счастью, в тот момент я не присутствовал на дипломатическом приеме и не подносил президенту дары в виде набора перстней, иначе мое положение выглядело бы совсем безвыходным. Но я зашел и почти тут же вышел, и вообще не стал бы об этом упоминать, если бы за спиной не раздался грохот и кусок обвалившегося потолка не взорвался у меня за спиной, прыснув на брюки и ботинки. На потолке в водяных разводах чернела вполне внушительная впадина, почему это событие оказалось приуроченным к моему визиту в этот дом, я так и не осознал.
– Это у вас всегда так, Артур? – обратился я к вечному студенту, тоже смущенному происшедшим.
– Досадная случайность, Алекс, дома стареют вместе с людьми, не стоит нервничать из-за пустяков…
– Ничего себе пустячок, – слабо ухмыльнулся я.
– Извините, сэр, – выдавил он, словно алкал прощения за все свои грехи на грешной земле.
Зияющая задница шимпанзе зажглась, как одинокая звезда, открыв мне путь в ящичек Пандоры.