С другой стороны, пятьсот тысяч за покрытие кобылы — чистой воды грабеж. Возмущенная этой мыслью, Джессика не смогла скрыть враждебности.
— У нас многие держат лошадей. Сейчас мы воспитываем больше животных, чем когда бы то ни было.
— Да, но это в основном пони, а не беговые рысаки.
— Возможно, подобная работа кажется вам тривиальной, но наш конезавод пользуется неплохой репутацией, и…
— Жаль только, что у вас нет компетентного менеджера, — мягко прервал ее Рабаль.
— Я и есть менеджер.
— В том-то и беда, — усмехнулся боливиец.
Итак, клинки обнажены. Фелипе больше не заботило, задевает ли он своими словами чьи-то чувства. Война объявлена, и в ней нужно победить.
Он поднялся из-за стола и подошел к окну. Его внимательный взгляд скользнул по отдаленным строениям, по амбару, требующему новой крыши, по недостроенным конюшням, возведенным на месте сгоревших.
— Вы не выплатили мне долг, но и здесь ничего не сделали. Куда же уходят деньги?
Слова боливийца звучали прямым обвинением и причиняли боль. Джессика закрыла глаза, впервые в жизни пожалев, что некогда воспылала страстью к лошадям, полюбила запах душистого сена и зеленые окрестные лужайки. Если бы она была безразлична к кобылам, их потомству, жеребцам и конным бегам, то смогла бы с легкой душой бросить все и уйти. Начать другую жизнь. Однако Джессика любит семейное дело и потому не может расстаться с ним.
Фелипе отвернулся от окна и принялся рассматривать ее столь же пристально, как накануне здешнее хозяйство. Его взгляд, казалось, пронзил Джессику насквозь. Она почти осязательно ощутила его прикосновение. Однако ей этого вовсе не хотелось. Она вообще не желала иметь с Фелипе Рабалем ничего общего. Ни сейчас, ни в будущем.
— Все средства идут в дело, — горячо ответила она, движимая странным чувством, которому пока не могла найти определения. Ее сердце стучало, словно у годовалого жеребчика, несущегося по беговой дорожке, а к глазам почему-то подступали слезы. — Наш конезавод лет десять борется за выживание. Но в этом году мы достигли некоторых успехов. Причем произошло это именно под моим руководством. — На последних словах Джессика сделала особое ударение. Вздернув подбородок, она с вызовом смотрела в светло-карие глаза Рабаля. — Насколько я понимаю, в вашей стране мужчины не вступают в деловые отношения с дамами, но в данном случае у вас нет выбора. Мой отец отошел от бизнеса, и сейчас я управляю конезаводом, выписываю чеки и принимаю решения.
Фелипе пожал плечами.
— Ничего не имею против сотрудничества с женщинами. Мне лишь не нравится иметь дело с глупыми людьми. — Он помедлил, наблюдая, как расширились ее глаза и приоткрылись губы. — Но вас я таковой не считаю. Думаю, вы достаточно умны, чтобы понять: я не тот, кого можно водить за нос.