— От этого и покончил с собой?
— Да, я знаю, что из-за болезни. Он был болен и так для себя решил. Очень честный человек и действительно аналитик блестящий.
— Интересно, какой процент выпускников МГИМО уходит в разведку?
— Во-первых, не знаю. Во-вторых, если б знал, не сказал. Помню только, что на похоронах Шебаршина я два часа простоял в очереди, столько было народу, среди них, конечно, и наши выпускники.
А возьмите представителей вашего журналистского цеха, отучившихся в МГИМО. С Генрихом Боровиком я дружу многие годы. Очень яркий, безумного обаяния человек. Томаса Колесниченко, к сожалению, нет с нами. Кондрашов такой был Станислав, совершенно уникальный человек. Мне так повезло, он даже работал у нас одно время на кафедре журналистики. Последние годы его жизни мы с ним довольно тесно общались.
Но с журналистами у меня случались и курьезы. У нас в университете был Билл Клинтон, а визит этот происходил вскоре после известного скандала с Моникой. Среди студентов, которые сидели в первых рядах, была моя дочь. И когда он после окончания выступления стал со всеми за руку здороваться, подошел к ней. Я сказал, что это моя дочь, студентка третьего курса юрфака. И мы втроем сфотографировались. Я потом получил фотографию из Белого дома на память. А вскоре после этого уехал куда-то в командировку. И летел обратно не «Аэрофлотом», а какой-то западной компанией. Беру газету с обзором новостей и вдруг читаю статью о том, что когда Клинтон посещал МГИМО и беседовал с ректором, то неожиданно в кабинет вошла высокая, интересная блондинка. И это очень подействовало на Клинтона, поскольку после истории с Моникой, как пишет газета, ему подумалось, что это не случайно. И он почувствовал якобы смущение и попросил меня дать объяснение, откуда взялась эта блондинка. Все это совершенно не соответствовало действительности!
— Вы романтик? Знаю, театром увлекаетесь.
— Раньше очень много ходили в театр. Увлечение сценой идет с ранних лет. В зиловском молодежном театре играл Чацкого. В юности в какой-то момент хотел поступать в театральное училище. В свое время вышел спектакль «Антимиры» по Вознесенскому на Таганке с отрывками из поэмы «Лонжюмо». Мы тоже в институте со сцены читали «Лонжюмо» и в концертной бригаде ездили с этим номером по стране. За мной даже закрепился, как теперь бы сказали, никнейм Смехов. Конечно, когда я был студентом, не имел счастья быть знакомым с Вениамином Смеховым, но потом, когда мы где-то встретились, я ему рассказал эту историю. Мне кажется, он был очень доволен, что мы в юности пытались им подражать.