– Подожди, это ты о чем? – насторожилась я.
– Это я просто так, чтобы тему закрыть. – И она мечтательно проговорила: – Вот бы эти несчастные деточки воссоединились! А может быть, мне к ней сходить, к Маше-то, поговорить с ней, как женщина с женщиной, а то – что это за слово такое: «разработка». Она же испугается и вообще к нашему мальчику не вернется! – Брови моей тетушки состроились «домиком», словно она приготовилась расплакаться.
Я немедленно решила прервать поток ее сострадания, направленный на Васю и Машу, и нарочито деловым тоном заметила:
– Ну, знаешь ли, я бы не спешила с выводами. Гражданка Свирина вполне могла участвовать в заговоре против Ромашкина!
– То есть?!
– Я имею в виду, что ее могли подослать к нему намеренно, чтобы «атаковать» или, лучше сказать, прощупать его – как бы изнутри. Поэтому сначала мы все про нее выясним, и, если верными окажутся твои предположения, я обещаю, что препятствий им чинить не стану! – Я прижала руку к груди. – Мири их тогда, сколько твоей душе угодно!
– Вот спасибо! – Лицо тетушки просияло. – Но ты уж поскорее выясни все, так хочется им помочь!
Я, конечно, отметила, что Мила упомянула о моих обязанностях как-то вскользь, словно исполнение их не грозит мне никакими опасностями и другими неприятностями. Главной ее заботой стало личное счастье постороннего нашей семье Ромашкина. Но я умолчала об этом. Тетушка посвятила практически всю свою сознательную жизнь суровой судейской профессии и, выйдя на пенсию, принялась активно наверстывать упущенные ею обычные людские эмоции, не связанные с юридической деятельностью. В любом случае, уже целых два дня она не заговаривала со мною о необходимости заводить семью, детей, и только за одно это мне хотелось поблагодарить Василия – с учетом его личной трагедии.
В доме вскоре все затихло. Я просмотрела еще раз файлы, которые мне оставил Зорков, выполнила обязательные упражнения расслабляющей гимнастики, проделала растяжки и только после этого позволила себе лечь спать.
* * *
Утром я, как всегда, открыла глаза за несколько минут до звонка будильника и с удивлением обнаружила, что Василий уже проснулся. Я заглянула к нему в комнату и застала его на диване с ноутбуком на коленях, по клавиатуре которого он с заметным энтузиазмом постукивал пальцами.
– Не спится? – спросила я.
– Наоборот, я так хорошо давненько не спал! Я же еще и на работе успел вчера вздремнуть, и тут, у вас, сразу вырубился. Дома я обычно до утра сижу за компьютером, а тут, уж не знаю, отчего, сплю, как младенец. Это, наверное, от вкусной еды, к которой я, если честно, не привык, вот устоять и не могу! – Его глаза действительно бодро сияли.