— В Гарварде, — буркнула она.
Профессор Эмерсон едва не грохнулся с жесткого стула.
— В Гарварде? Тогда какого черта вас понесло сюда?
Джулии хотелось улыбнуться. Она знала причину про-фессорского вопроса.
— Торонто называют Северным Гарвардом.
— Не юлите, мисс Митчелл. Я хочу слышать ваш ответ.
— Да, профессор. Я знаю, вы всегда требуете ответов на ваши вопросы. — Она выгнула брови, и профессор поспеш¬но отвернулся. — Мне нечего скрывать. Моему отцу высшее образование его дочери не по карману. На предоставленную мне стипендию в Гарварде не прожить. Жизнь в Торонто го¬раздо дешевле. На мне и так висит несколько тысяч долга по студенческому займу в Университете Святого Иосифа. Я ре¬шила не делать новых долгов и потому оказалась здесь.
Закипевший чайник вновь заставил Джулию опуститься на колени, чтобы выдернуть вилку из розетки.
— Я этого не знал, — морщась, сказал профессор Эмер¬сон. — В вашем личном деле это не отражено. Вам следова¬ло бы рассказать администрации о вашем… материальном положении.
Джулия пропустила его слова мимо ушей. Она ополос¬нула заварочный чайник, засыпала туда чай и залила кипят¬ком.
Профессор не мог успокоиться.
— Нельзя жить в таком ужасном месте, — говорил он, неистово размахивая руками. — Здесь даже кухни нет. Я не представляю, как вы готовите себе еду.
Джулия поставила чайник на столик, добавив к нему се-ребряное ситечко, затем села на другой стул. Ее руки начали двигаться сами собой.
— Я ем много овощей. На плитке можно прекрасно гото¬вить кускус. Кстати, кускус — очень питательное блюдо.
Ее голос немного дрожал, но она старалась говорить бо¬дро, всем видом показывая, что приехала сюда изучать твор¬чество Данте, а не ублажать собственное чрево.
— Не болтайте ерунды! — вырвалось у профессора. — Пи-тательное блюдо! Собаку и ту лучше кормят!
Джулия густо покраснела, съежилась. Она с трудом сдер-
живала слезы.
Профессор только сейчас сообразил, до чего же глупо и
оскорбительно он себя ведет в чужом доме, каким бы этот лом ни был. Глядя, как исказилось красивое лицо Джулии, профессор Габриель О. Эмерсон мысленно назвал себя самовлюбленным идиотом. Он посмел стыдить ее за бедность,
словно бедность — это нечто позорное. А ведь и он сам ко- гда-то был беден. Очень беден. А Джулия — умная, привле-
кательная девушка. Аспирантка, которая всерьез хочет заниматься творчеством Данте. Что постыдного во всем этом? Или она должна стыдиться своего отца, не сумевшего заработать ей на Гарвард? Как говорят англичане? «Если не мо-
жешь иметь лучшее, используй наилучшим образом то, что имеешь». Вот она и старается превратить эту дыру в уютное жилище, поскольку другое ей не по карману. А он пришел