— А вот Алешка Свешников с Байки. Алеха-а!
— Дяденьки, к нам заезжайте человека три, во-о-он наша изба, белые ставни!..
На площади около школы короткая остановка. Трубач подал сигнал, и полк, сотня за сотней, рассыпался по селу. Теплился весенний вечер, солнце уже коснулось краем зубчатой, заросшей лесом сопки. Улицы пестрели народом, смешались местные жители, парни, девушки, казаки в запыленных парусиновых гимнастерках. У походных кухонь выстраивались очереди служивых с котелками в руках.
Густыми рядами стояли привязанные к заборам, еще не расседланные, завьюченные кони. Усадьба, куда заехал Егор и с ним еще три казака, принадлежала зажиточному хозяину. Пятистенный дом его еще совсем новый, синевой отливают недавно покрашенные наличники. Амбары, сарай — все сделано добротно, заборы из пиленых плах, а тесовые ворота покрыты дощатым навесом. Во дворе две молодайки в белых платках доили коров, через изгородь на задах видно баню, она, наверное, жарко натоплена, курилась паром, в воздухе пахло распаренным березовым веником, парным молоком.
Иван Рудаков, ослабляя коню подпруги, оглянулся на Егора, кивнул головой на дом:
— Крепко живет хозяин-то.
— Ага… — Егор разнуздал своего Гнедка, ласково потрепал его по потной шее. — Живет богато.
— Так что сегодня и шанег поедим, наверное, и сметаны разживемся, а уж про молоко и говорить нечего.
— Это ишо как сказать, из богачей-то частенько бывают такие, что в крещенье льду у них не выпросишь. Но мне не так еда интересна, как баня, попариться страсть как охота!
— Это-то уж будет обязательно, вон она, банька, только что истоплена. Смети на мне пыль со спины.
Иван достал из задней сумы щетку, подал ее Егору. Почистив гимнастерки, фуражки, брюки и сапоги, казаки пошли в дом. Но, уже подходя к крыльцу, Егор услышал голос взводного и оглянулся. К воротам подходил взводный урядник Каюков.
— Ушаков, подь ко мне!
Егор подошел к воротам.
— Чего такое?
— Собирайся живее, поедешь нарочным в Нерчинский Завод с пакетом к атаману отдела.
— Сейчас? Конь-то ведь голодный и не отдохнул с дороги.
— Эт-то что еще за разговорчики на левом фланге? — повысил голос урядник. — Конь голодный? Накормишь дорогой. — И уже мягче добавил. До Завода отсюда верст тридцать, к ночи доставишь — и ладно.
Егор тоскливо поглядел на дышавшую паром баню, почесал за ухом. Он хотел еще попробовать отговориться, но, вспомнив, что из Нерчинского Завода недалеко и до Горного Зерентуя, как рассказывал тот же Каюков, что можно будет заехать туда и повидать Чугуевского со Шваловым, махнул рукой, согласился.