Вот именно, «могли бы», не без иронии подумала Флоренс. Мать, скорее всего, прекрасно знала, кому придется этим заниматься.
— Как бы то ни было, я пока еще не решила, что буду делать, — призналась она. — Пока собираюсь действовать по обстоятельствам.
— Послушай, лучше дай мне свой телефонный номер, — решительно заявила Эвелин. — По счастью, мы еще не нашли покупателя на дом. Но что я буду делать, если понадобится срочно с тобой связаться.
— В случае необходимости могла взять мой адрес у Джудит, — сказала Флоренс, начиная испытывать знакомое чувство противоречия властным наклонностям сестры. Продиктовав номер телефона, она приняла нарочито небрежный тон: — Мне пора идти. Масса дел на сегодня, а, кроме того, этот разговор будет стоить целое состояние.
— Но ты ведь сообщишь мне, если соберешься что-нибудь предпринимать, не так ли? — настойчиво напомнила Эвелин, и Флоренс прекрасно поняла, о чем именно идет речь. — И подумай хорошенько, прежде чем делать что-нибудь второпях.
Дав какой-то уклончивый ответ, Флоренс повесила трубку. Может быть, Эвелин действительно права? С другой стороны, письма существовали, а если кто-нибудь так уж желал скрыть от нее все факты, они давно были бы сожжены.
Сделав на обед яичницу, она решила пройтись вокруг, пора было познакомиться с окрестностями. У нее не было хлеба, кроме того, нельзя же вечно оставаться пленницей дома. А еще, не желая себе в этом признаваться, Флоренс боялась возвращения Нормана. Перспектива провести весь день в ожидании знакомого звука автомобиля за окном была не слишком заманчивой. Его больше нет, надо принять это как факт и продолжать жить дальше.
Деревня состояла в основном из одной улицы с двумя питейными заведениями, церковью с прилегающим домом священника и торговым комплексом, объединяющим несколько магазинчиков и почту. Были в ней еще несколько отдельно стоящих домов с земельными участками и ряд старых коттеджей, тщательно восстановленных и заново оборудованных, с небольшими, любовно ухоженными и утопающими в цветах садиками. Это неприятно напомнило Флоренс о ее собственном, запущенном и заросшем, которым необходимо поскорее заняться.
Людей вокруг было немного, никто не обращал на нее особого внимания. В торговом комплексе все обернулось иначе. Хотя она убеждала себя в том, что имеет такое же право находиться здесь, как и любой другой житель, ей не удалось удержаться от нервной дрожи, когда две женщины, болтающие о чем-то с продавщицей, сейчас же прекратили разговор. Флоренс ощущала, что все они наблюдают за тем, как она берет с витрины батон хлеба, и, доставая из сумки кошелек, заметила, что у нее дрожат руки.