— Это вы, сударь, не имеете права оставлять тюрьму, ведь под вашим надзором находится еще один человек, — высокомерно вскинув бровь, парировала мадам Сюсю и, подхватив под ручку обрадованного Султана, томно шепнула ему на ухо: — Я всегда мечтала переспать с восточным мужчиной! Надеюсь, вы меня не разочаруете.
В ответ хоршик ущипнул ее за локоть, после чего важно прошествовал вместе с Мари мимо Эльнары, Филиппе и Пуаре, опешивших от столь неожиданной развязки. Прошел час, а может быть, и два, когда на пороге тюрьмы показался кузнец, кативший перед собой маленькую тележку со необходимыми для работы инструментами. Осмотрев окно, он недовольно покряхтел, а потом заявил, что за работу в ночное время полагается надбавка. Эли молча отдала ему одно из двух оставшихся у нее серебряных колец. На вопрос, когда намерены появиться мадам Сюсю и Султан, кузнец хмуро буркнул, что парень обещал к утру быть на месте. Услышав эти слова, Пуаре, питавший надежду на то, что Султан лишь проводит Мари и вернется обратно, издал хриплый звук, похожий на рычание раненого зверя, и бросился к выходу из тюрьмы. Филиппе едва догнал его у самого порога тюрьмы. Препроводив несчастного обратно в камеру, он надел на руки Пуаре железную цепь и оставил его с кузнецом, добросовестно исполняющим оплаченную работу, крепко заперев дверь с обратной стороны. А Эли направилась в часовню.
Прошло еще два дня. На третий к Эльнаре пришел посыльный от кардинала Сарантона, сообщавший, что сегодня после обеда ей надлежит быть при королевском дворе, где Его Величество король Генрих будет принимать решение относительно участи бедного Султана. Ровно в назначенный час взволнованная девушка была на месте. На этот раз ворота королевского дворца были широко распахнуты. Большая площадь перед величественным зданием настолько заполнилась праздным людом, прослышавшим о суде над неким воришкой, что Эли едва удалось пробиться к небольшому каменному возвышению, на котором стоял трон. Многочисленные балконы королевского дворца пестрели от обилия ярких женских нарядов и блеска драгоценностей — придворные дамы обожали подобные зрелища. В стороне от всех на нетерпеливых скакунах гарцевали благородные рыцари, изнывавшие от скуки. Глядельщики в парадной форме, как водится, следили за порядком, слегка поеживаясь от холода. А веселые любопытные ребятишки с радостными криками сновали в шумной толпе. В воздухе царило необыкновенное оживление — будто уже наступил долгожданный праздник Новый год, до которого на самом деле оставалось еще два дня.