— Ну хоть имена ваши можно узнать? — умоляюще произнес Васена, глядя прямо в лицо Эли.
— Я — Султан, — бодро ответил хоршик, — а это моя сестренка Принцесса.
— Принцесса?! — веснушчатое лицо удивленно вытянулось.
— Имя мое — Эльнара, — кротко улыбнулась зардевшаяся девушка, — а Принцессой меня зовет Султан, потому что ему так нравится меня называть.
— Потому что ты, родная, достойна этого имени и этого звания, — в голосе и глазах хоршика чувствовалась нескрываемая гордость.
— До встречи, Принцесса! — зачарованно произнес Васена, отчаянно завидуя Султану, сопровождавшему красавицу, а также семейству Басон, которое еще ни сном ни духом не ведало, что к ним направляются столь необычные гости.
Семейство Басон и другие обитатели дома номер шесть
Была суббота, и этот день в королевстве Ланшерон официально считался выходным. В городке Фаркон суббота от прочих дней недели отличалась тем, что в этот день простые горожанки, наподобие Эльзы Басон, старались встать как можно раньше, дабы успеть переделать по дому все дела, накопившиеся за рабочую неделю, и состряпать вкусный сытный обед. Субботняя трапеза отличалась от праздника только тем, что на столе, ко всеобщему сожалению честных трудяг, отсутствовал гусь, запеченный в яблоках, — коронное блюдо ланшеронской кухни. По выходным в теплое время года фарконцы имели обыкновение прогуливаться семьями по центральной площади города. Главной достопримечательностью этого места был фонтан, вокруг которого, совсем как в Ластоке, столице королевства, дорожки были вымощены булыжником. На радость ребятне, здесь продавались разнообразные сладости и игрушки. А почтенные отцы семейств, степенно раскланиваясь друг с другом, могли продемонстрировать окружающим благополучие и сплоченность своей семьи да узнать заодно последние городские сплетни. В общем, жизнь фарконцев текла мирно и неторопливо, как и в любом другом провинциальном городе.
Тридцатипятилетнего кузнеца Маоша Басона такая размеренная и абсолютно предсказуемая жизнь вполне устраивала. Он родился и вырос в доме номер шесть по улице Руси, одна из крыш которого, говоря на ланшеронском наречии, досталась ему в наследство после смерти родителей, к глубокому прискорбию кузнеца так и не увидевших своих внуков. Дело в том, что среди людей, хорошо знавших Маоша Басона, он долгое время слыл закоренелым холостяком и даже женоненавистником. Не сказать, что местные девицы жалели своего внимания для высокого жилистого мужчины с лицом, потемневшим от постоянного пребывания у жаркого горна, на котором ярко сверкали голубые глаза. Он был человеком неплохим: хозяйственным, чистоплотным, общительным и трудолюбивым. Но, похоронив одного за другим обоих родителей, Маош по-прежнему пропадал целыми днями в своей кузнице, не замечая ни смущенного румянца на лицах молоденьких девушек, случайно попадавшихся ему на глаза, ни призывных взглядов и обольстительных улыбок легкомысленных девиц с известной улицы Посабу, которую обходили стороной все добропорядочные женщины.