— Почему же — конечно?
— Да разве ж он стал бы со мной знакомиться! Такой человек… Я же просто читатель, и никто больше. Парень, которому нравятся его книги.
— А с кем же еще общаться писателям, как не с такими вот парнями?
Он отозвался не очень уверенно:
— Ну, с равными себе.
— С писателями? — Я рассмеялась. — Сразу видно, что вы не с одним не встречались лично.
— Точно, — признался он. — Так вы правда его дочь?
— А как вы догадались?
— Ну, у вас такая фантазия. — Он одобрительно хмыкнул. — Молния, книги плавают… Это ж вы не заготовили, да? Прямо с ходу выдумали?
Я самодовольно улыбнулась:
— Он всегда называл меня фантазеркой.
— А вы тоже книжки пишете?
— Я? — Мне сразу стало обидно за себя. — Нет, я только читаю, как и вы.
— А почему так?
Он все переминался рядом со мной, не решаясь присесть, будто великая тень отца лежала между нами. Я похлопала по траве:
— Садитесь. Разве вы не слышали выражения, что на детях гениев природа отдыхает?
— Не похоже, чтобы она отдыхала на вас…
Устроившись рядом, он вытянул ноги, и его огромные кроссовки едва не снесли одну из стопок. Он тотчас же поджал ноги.
— Извините.
— Да ну, бросьте! Все в порядке, можете попинать. Это же не его книги…
— Я вижу.
Я всмотрелась в его до красноты обгоревшее на солнце круглое лицо. Оно все еще казалось мне знакомым, но я не была уверена.
— А вы откуда? Я вас раньше здесь не встречала. Кажется…
— Точно не встречали. Я в вашем городке, можно сказать, проездом.
— Как это — можно сказать?
— Ну… — Он явно замялся и даже слегка покраснел. — Я тут разыскивал одну девушку. Она живет здесь. По крайней мере, жила две недели назад.
— За две недели далеко можно уехать…
Я тут же начала придумывать, куда отправилась бы, будь у меня достаточно денег, и десятки городов мира разноцветными слайдами промелькнули перед глазами, но этот парень опять отвлек меня. Обхватив согнутые в коленях ноги, которые так и норовили пнуть какую-нибудь из книг, он серьезно заметил:
— Не думаю, что можно очень далеко уехать с двумя детьми. Они еще совсем маленькие.
— О! У вашей девушки двое детей?
Он заерзал:
— Я не говорил, что она — моя девушка.
— А что же вы говорили?
— Я только сказал, что разыскивал ее.
— Для чего?
Почему-то ему было мучительно трудно говорить об этом, и я это прекрасно видела, но не могла остановиться. Наверное, мне просто не терпелось переключиться со своих проблем на чужие.
От напряжения его большой нос увлажнился, а голубые, совсем детские глаза округлились с выражением такой беспомощности, что я почувствовала себя извергом. И сама остановила его: