Прасковья лежала на деревянном настиле одной из каморок. В положении тела было что-то ватное, неправильное. Подвернутая рука с зажатой флейтой, далеко и неудобно закинутое колено, слетевшая с ноги обувь. После короткого колебания Эссиорх перевернул ее и коснулся пальцами шеи.
– Жива? – Меф заглянул в пустые, широко распахнутые глаза несостоявшейся повелительницы мрака. Луч фонаря бил ей в лицо, зрачки не реагировали на свет. Рука хранителя все еще была на шее у Прасковьи.
– Сердце бьется, но очень медленно.
– А светлую дудку не выпустила! – заявил Чимоданов.
Он наклонился и хотел выдернуть ее из руки. Что-то полыхнуло, заискрило. Мгновение спустя отброшенный к стене, Петруччо спиной сломал напитавшиеся влагой деревянные полки, тяжело сел, потряс головой.
– Это чо было, я не понял?
– Тебя предупредили. В этой битве – это не твое оружие. – Дафна присела на корточки, разглядывая руку Прасковьи. Обкусанные ногти со следами маникюра. На ногте безымянного пальца цветным лаком набросан портрет Мефа, во лбу которого кто-то забыл кинжал.
Рука была пуста – больше она ничего не сжимала.
– Флейта исчезла. Интересно, куда? – спросила Дафна.
Буслаев забрал у нее фонарь. Луч обшарил пол и уткнулся во что-то темное, растрепанное, плоское, лежавшее в полуметре от руки Прасковьи. Решив, что это напитавшаяся влагой дохлая кошка, Меф обогнул предмет лучом и заблудился в провалах многочисленных дверей.
Эссиорх схватил Мефа за плечо.
– Ну-ка! Снова покажи мне это!
– Это кошка!
– Освети!
Луч неохотно вернулся на то раскисшее, непонятное. Меф попытался отыскать череп с оскаленными зубами, который сразу доказал бы хранителю, что перед ними кошка. Вместо этого из мрака выплывали то крутой изгиб переплета, то распахнутые потемневшие страницы, расчерченные рядами знаков. Буслаев понимал, что это совсем не кошка, но все равно упорно искал череп, не желая признавать очевидное.
– Книга! – сипло произнес Меф. – Прасковья коснулась ее и…
– В прошлый раз ты ее видел?
– Нет. Или да. Не помню. Может, тоже принял за кошку? Вообще не знаю, заходил ли сюда.
– Осторожно! – внезапно Чимоданов предупреждающе вскрикнул и, вырвав у Мефа фонарь, направил луч назад. Все увидели, что Прасковья поднялась и, заметавшись, ткнулась в стену. Откачнулась и вновь врезалась, только на сей раз уже не ладонями, а щекой и подбородком. Боли она явно не ощущала. Повернулась и попыталась пройти сквозь Мошкина.
Перепуганный Евгеша обхватил ее и оторвал от земли. Та, ничего не замечая, продолжала шевелить ногами, пытаясь идти по воздуху. Лицо улыбалось, а руки протягивались к кому-то невидимому.