Брюс заставил мозг думать, с усилием вытащив себя из апатии в преддверии неминуемой смерти. Выход должен быть. «Думай! Думай, черт побери!»
Бензовоз все покачивался, еще даже не достигнув илистого дна. Сколько он под водой? Около двадцати секунд. Уже должен был опуститься на дно.
Если только… Брюс ощутил затеплившуюся внутри надежду. Цистерна! Ну конечно же! Огромная, почти пустая цистерна! Объем в пять тысяч галлонов сейчас заполнен только на четыреста галлонов горючего. Значит, водоизмещение — почти восемнадцать тонн!
Словно в подтверждение его надежды, в ушах хлопнуло. Ага, давление падает! Бензовоз всплывал. Брюс уставился на зеленую воду за стеклом: серебристые облачка пузырьков уже больше не улетали вверх, а парили вровень с кабиной. Машина, преодолев первоначальный импульс, теперь всплывала с той же скоростью, что и пузырьки. Темно-зеленая вода постепенно бледнела и стала цвета ликера «Шартрез». Брюс рассмеялся — прерывисто, истерически — и тут же смолк, испугавшись этого звука.
Бензовоз вынырнул на поверхность, вода стекала по стеклам, сквозь которые Брюс разглядел неясные очертания южного берега. Керри дернул ручку, и на этот раз дверца распахнулась. Брюс еле устоял под напором хлынувшей в кабину воды. Одним быстрым взглядом он оценил обстановку. Бензовоз отнесло течением на двадцать футов от моста, ружейные выстрелы стихли, и балуба на северном берегу уже попрятались в джунгли.
Брюс погрузился в воду и поплыл к южному берегу, смутно слыша одобрительные крики своих солдат. Гребков через десять он понял, что будет непросто: тяжелые, намокшие ботинки и форма тянули ко дну. Он сбросил каску, потом попытался снять куртку, но она липла к рукам и груди, и прежде чем ему удалось от нее избавиться, он раза четыре погружался в воду с головой. В легкие попала вода, ноги устали и казались очень тяжелыми. А южный берег так далеко, до него еще добраться надо. Кашляя, Брюс сменил направление и поплыл против течения к мосту, чувствуя, как опускается под воду. Поднимать руку для очередного гребка становилось все тяжелее и тяжелее.
Что-то с тихим свистом врезалось в воду рядом с ним. Он не обратил внимания, внезапно потеряв интерес к окружающему миру — первое, что происходит, когда тонешь. Брюс не рассчитал вдох, нахлебался воды и, закашлявшись от боли в груди, стал барахтаться, глотая ртом воздух.
Еще что-то упало совсем рядом, и на этот раз он поднял голову: мимо проплыла стрела. И тут они стали сыпаться дождем. Стреляли туземцы, укрывшиеся в прибрежных зарослях. С тихим шорохом стрелы падали у самой головы. Брюс снова поплыл, упрямо держась против течения. Он плыл до тех пор, пока уже не мог поднимать руки над водой.