— Айру!
Рявкнул гридень, вытаскивая меч из ножен, тут же хлюпнул — ногой князь отшвырнул его в сторону, добавив подхваченной на ходу табуреткой добротной славской работы. Далее всё было на одних рефлексах: тело изогнулось, уходя сразу от двух ударов, распластываясь в воздухе, и пропуская дубину поверх, а второй меч понизу тела. Скрючившиеся в когти руки вытягиваются вперёд, рвя податливое горло, а ноги выстреливают назад, откидывая одетого гриднем врага. В мокрой от крови руке дубина старается выскользнуть, но… Сухой треск лопнувших позвонков, брызжет жижа мозгов от смятого нечеловеческим ударом черепа… И Добрыня оказывается вновь возле ложа, на котором, прикрыв простынёй тело, сидит с поражённым лицом Ольми:
— Ты цела?!
Девушка слабо кивает. Удерживая изо всех сил ладошками крик страха. Мужчина на мгновение ласково касается тыльной стороной ладони её бархатной щеки, затем подбегает к двери, осторожно выглядывает — никого. Что за… Вот же! Ладно, у него одежда имеется. А во что одеть жену? Ни ниточки! Спохватившись, открывает шкапчик, срывает с полки порты и рубашку. Исподнее? Плевать. Сейчас не до этого! Обернувшись, бросает бельё девушке, сам сдёргивает со стены кольчугу и оружие. Вот это его меч! И сейчас кому то не поздоровится…
— Ты чего, жена?! Одевайся! Сейчас не до платьев! Враги.
Позади едва слышное шуршание хлопковой ткани. Слышен свист кожи. Оборачивается — Ольми выдёргивает ремень из петель доспехов мёртвого гридня, подпоясывается. Верно. В его одежду две таких, как она, завернуть можно. Невольно губы расплываются в улыбке, а у неё, наоборот, на лице обида. Совсем по-детски спрашивает:
— Я смешно выгляжу?
И… Первый шаг к осознанию — она говорит на его языке. Речь славов слетает с уст девы, словно родная… А если… И звуки чужих до этого дня слов легко вылетают изо рта:
— Великовата моя одёжка, да?
Её глаза округляются от удивления, только тут Ольми осознаёт… Точнее, начинает понимать… Она — в его доме. Его комнате. Более того — в его постели. Четыре трупа. Мужчина, который до сегодняшнего момента не мог, никак не мог знать язык Тауантинсуйу, совершенно свободно, без малейшей запинки общается с ней. А она, в свою очередь, так же легко, словно речь славов дана ей от рождения, говорит с ним… И она была в его постели!!! Более того, готова была позволить ему всё, словно мужу! Но он же и есть муж! Не династический, а настоящий! Так сказала Троица Жизни! И пусть он не инка, но зато — настоящий воин… Воин! Четыре врага лежат мёртвыми, и у него не было оружия. И первое, что он сделал, когда непосредственная угроза миновала, бросился к ней, узнать, не случилось ли чего? Не ранили ли её?..