– А как же? Ребенок на то и ребенок, чтобы его баловать, – это твердое мнение нянечки тети Веры. – Какая мать своему ребенку последнего куска не отдаст?
– Не о последнем куске речь...
– Да, да, да, балуют, балуют, кроме своего чада, ничего на свете не видят, а потом вырастает хам и эгоист.
– И так тоже не дело: вместо того чтобы гонять мяч во дворе, в другие свои детские игры играть, должен мальчуган бегать по магазинам, стоять в очередях, белье вон стирать.
Алевтина Васильевна слушает, молчит, тоже, наверно, думает, как лучше было бы ее сыну.
Вот и сегодня, не успел Кирюша уйти, Варвара Фоминична о том же:
– Такому пареньку ничего в жизни не будет уже в труд, не как иным белоручкам. – У Алевтины Васильевны на тумбочке Кирюшины покупки: свежий огурец умудрился раздобыть в феврале, рыночный творог купил, похвастался, что не за три, а за два с полтиной ему продали, он экономно взял четыреста граммов, а сметаны в магазинах полно, зачем на рынке переплачивать?
Майина мать не соглашается с Варварой Фоминичной:
– Жизнь всему человека научит. А когда и пожить без забот, как не в детстве? Взрослому некогда будет. То одни проблемы решай, то другие. Свои дети пойдут, о них надо думать. Да мало ли о чем. И работать с утра до вечера, смолоду до пенсии. Работа, конечно, большей частью приносит радость, без работы тоже неинтересно, а ведь все равно нелегко. Наломаешься. Нет, жестоко ребенка лишать детства. Оно потом окупается с лихвой, разве не так? Мне, например, не обижайтесь, Алевтина Васильевна, вашего Кирюшу жалко, хотя и понимаю, что никто тут не виноват, ничего не поделаешь, раз так сложилось.
– А вы сами, Алевтина Васильевна, как считаете? Как мать и как педагог? – спрашивает Майя.
Алевтина Васильевна смотрит на нее с доброй усмешкой, как глядят на несмышленышей:
– Как педагог я в данном случае пасую. Слишком близко и субъективно. А как мать, – говорит она серьезно, – никакому ребенку, как и своему, такого не пожелаю. Впрочем, думаю, что, если бы отец был жив, он бы из Кирюши маменькина сынка не растил. Сам таким не был. Искал бы необходимые пропорции. Чтобы и детство, как вы, Наталья Ильинична, говорите, – адресуется она к Майиной матери, – не отнять, и все-таки подготовить к жизни. Это непременно нужно, тут, по-моему, и спорить не о чем. Даже не в том смысле, чтобы уметь приготовить обед или знать цену деньгам, но еще больше в нравственном смысле. Научить видеть не только себя, но и окружающих.
Как она точно сказала о сути нравственности, подумала Майя. Уложила в несколько слов. Везет тем ребятишкам, которых она учит. Впрочем, в этом Майя и раньше не сомневалась.