– Ох ты! – притворно восхитилась Вика.
– Вот и я.
– Ладно, давай без кривых, по прямым. Пойду к ректору и без всяких попрошу за тебя. Все-таки мы с ним коллеги, работники высшей школы, должна быть цеховая солидарность. Я для него не совсем со стороны человек, которого и слушать не станут.
– А зачем? – в упор спросила Майя.
– Как это – зачем? Господи, можно с тобой разговаривать?
– Вика, ну честное слово, я лучше санитаркой в больницу пойду, больше пользы от меня будет, чем к этим дифференциалам-интегралам возвращаться!..
– О, разумеется, это настоящее для тебя дело, замечательная специальность! Вот мама с папой обрадуются. С ума сошла?
Майя грустно сказала:
– Да нет, просто так ляпнула. Как крайность, понимаешь?
Вика сидела, думала. Подняла на Майю глаза:
– Из больн.ицы выйдешь, надо на лекции вроде ходить. А ты куда пойдешь? Как от родителей скроешь? И сколько можно скрывать?
– Не вечно, понятно, – согласилась обреченно Майя. – Придумаю что-то конкретное и тогда, с готовым решением...
– Неисправимый ты ребенок. – Вика поднялась. – Пойду. Вечером папа к тебе собирается, имей в виду, я у тебя не была.
– Может, с Юрием посоветоваться? – ухватилась за соломинку Майя. И объяснила приподнятым Викиным бровям; – Мужчины в таких делах лучше соображают. Чего молчишь?
– Я Юрия уже неделю не видела, – Вика явно сильно колебалась, прежде чем сделала это признание.
– Как – не видела?
– Перебрался к родителям. Временно, – успокоила она Майю. – Мы с Сашкой мешаем ему работать над диссертацией. – Вика постаралась небрежно, как о чем-то несущественном, говорить, но Майя видела, что она переживает.
– Чем это вы ему мешаете? Сашка весь день в детском садике.
– Значит, мешаем. Ему сосредоточиться надо, у родителей для него отдельная комната, все ходят на цыпочках. А Сашка, наоборот, на голове. И еще целый час, наверно, как из садика придет, не может тихим голосом говорить, они же там должны друг друга перекрикивать.
– Не нравится мне это, Вика.
– Думаешь, мне нравится?
– Анатолий какой ни дрянной человек, а Сашенька никогда не стал бы ему помехой.
– Не хочу об Анатолии говорить!.. Ладно, нравится нам с тобой или не нравится, надо применяться. Если хочешь что-то сохранить.
– Почему всегда женщинам надо применяться? – возмутилась Майя. – Что-то я не видела мужчин, которые применяются!
Вика усмехлулась:
– Потому, наверно, что какие в наш век женщины ни сильные, ни самостоятельные, ни независимые – так, во всяком случае, считается, да так оно и есть, – но если вдуматься, то сила их и независимость обычно только тогда имеют цену, когда рядом с ними слабый и несамостоятельный мужчина. И вот тебе парадокс: этот слабый и несамостоятельный, наоборот, без самой сильной женщины превосходно обойдется. – И пошутила: – Если он не алкоголик, которого только сильная женщина может вытащить из ямы.