– Отчего вы решили, что непременно операция? – Алевтина Васильевна сделала над собой усилие, чтобы не поддаться вместе с Варварой Фоминичной панике, посмотреть здраво. – Неизвестно отчего затемнение, а вы сразу – опухоль!.. К тому же, кроме хирургических, существуют консервативные методы лечения. Нельзя же сразу предполагать самое худшее?
– Зря, что ли, к нейрохирургам возят? – У нее своя логика. Не подпускает к себе и проблеска надежды: – Отгуляла свое, чего уж там.
– Все равно не надо раньше времени паниковать, – корит ее Алевтина Васильевна и пытается шутить: – Успеете еще с нами попрощаться.
Варвара Фоминична тяжело, прерывисто вздыхает.
Некоторое время спустя в дверях появляется каталка: за Тамарой Георгиевной, везти в лабораторию на какое-то очередное обследование. Тамара .Георгиевна не хочет, сопротивляется, на Ларису, на санитарку злится: ни к чему ей эти обследования, анализы, лекарства... Она, что ни день, все заметней впадает в уныние. Исчезла светлая улыбка первых часов, когда мало что соображала. Появилось, наоборот, почти что ожесточение. Разговор с Варварой Фоминичной – совсем его не понять не могла – оставил ее равнодушной: не до чужих болячек, когда своих хватает, – так можно было истолковать отстраненный, невидящий взгляд.
Алевтина Васильевна с Майей изрядно утром намучились, пока пытались накормить своих бедолаг завтраком. Слово одно – «покормить»! Какие тарелки принесли, такие же полные и унесли. Нянечка, впрочем, звука ие проронила – продукты, мол, на вас понапрасну переводят. Нянечки всегда раньше всех все знают, а у кого дело хана – в первую очередь.
Лариса, однако, знать ничего не желает, возмущается:
– Дома, мужу капризы свои оставьте!.. Не видите разве, тяжело мне вас перетаскивать? И втроем-то с вами одной не справиться...
Тамара Георгиевна покорилась, ее увезли.
Не успели привезти обратно, у нее начались корчи. Обычная беда лежачих – отказывает кишечник. Со вчерашнего дня мучается.
– Пойду за терапевтом, – решает Майя. – Должен же он знать, что делать?
Аркадий Валерьянович увидел Майю издали, свернул с курса: ничего не случится, если в палате, куда он направляется, немного обождут.
Кому он так радоваться будет, когда Майю выпишут, любопытно бы знать? Дуреха ты, Майка (самокритичная мысль): раньше находил и позже найдет, на тебе свет клином не сошелся. Скучно же ему весь день – больные, больные, старые, некрасивые, – если старость и бывает красивой, то редко, а уж без здоровья и вовсе откуда ей взяться?.. Приходится искать для глаз и души отвлеченья. Так очень трезво решила Майя. Встреча произошла в «нейтральной» полосе коридора, между двух отдельных сестринских постов, на достаточном расстоянии от кабинета заведующего и ординаторской, вблизи закрытых в это время дверей столовой – меньше глаз будет пялиться.