– Радоваться надо, а вы плачете, – ласково укорил. Какой он все-таки славный!
– Нет, минуточку, – вернулся к кровати. Порылся на тумбочке, нашел, что искал. Вложил таблетку больной в рот, заставил запить водой из поильника.
Муж, стоя посередине палаты, ждал. Молча и терпеливо.
– Сейчас успокоится, – заверил Аркадий Валерьянович и посторонился, давая мужу подойти. Рядом с ним он, нормально среднего роста, сразу потерялся, утратил часть своей докторской значительности.
Каждый человек существует сам по себе, но еще и в сравнении или на фоне. Выигрывает, проигрывает. А если фон и сравнение с кем-то ничего в твоих глазах не меняют, значит, отношение у тебя к этому человеку истинное. Приблизительно так подумала Майя, сожалея, что Аркадий Валерьянович в ее глазах не то чтобы потерял что-то – ни в коем случае! – но все же иначе увиделся. Очень уж импозантный этот муж!..
Муж ничего Аркадию Валерьяновичу не ответил и на него не посмотрел. Равно как и на прочих.
Майя сидела на еврей кровати, а Алевтина Васильевна в очередной раз лежала. Как ни была сегодня Анна Давыдовна занята устройством консультации, как ни спешила на какую-то конференцию, к Алевтине Васильевне приходила два раза, измеряла давление (до укола и после), осталась результатом недовольна, назначила иглоукалывание. «Лариса, отнесите назначение, узнайте на какое время поставили».
Нелегкий у медиков хлеб, что ни говори. Особенно в больницах. Ответственность. Не сапоги шить – покупают их или в ту сторону, где они выстроились на полках, не смотрят. Здесь как-никак идет речь о самой жизни. О самом-самом главном!..
Странный этот муж. Сел на стул подле жены, молчит как пень. Теперь Майе виден его сильный затылок, великолепно подстриженный. Майя ведет безуспешную борьбу с отцом, который на такую ерунду, как стрижка, внимания не обращает, каждый раз попадает к другому мастеру, как постригут, так и ладно. Муж, безусловно, ходит к одному и тому же много лет. Без очереди. Майина неприязнь к его шикарной дочке за несколько минут перекинулась на него, как пламя пожара под ветром. Опять не подумала: все слова растеряешь – увидеть жену в таком состоянии!.. Уезжал в командировку – она его провожала, собирала чемодан, бегала по квартире, что-то напутственное говорила: береги себя, не простудись, не нервничай понапрасну (если командировка предстоит ответственная) – и все в таком духе. Была молодая еще, красивая, здоровая (Галя обмолвилась – не болела ничем и давление нормальное), стала больная, и ни молодость, ни красота ни для кого больше значения не имеют...