На лестничной площадке выкурил подряд две сигареты, замерз там основательно, вернулся в коридор, сел, сгорбившись, на диванчик. Думать свою тяжелую думу.
Никто его не прогонял, не ругал за то, что нарушает порядок. Как ни тщательно, казалось бы, соблюдается врачебная тайна, все равно каким-то непостижимым образом очень быстро становится широко известно, у кого Дело плохо. Врачи, сестры (Лариса и та), няньки проходили мимо Василь Васильевича не глядя, но уважительно, стараясь не задеть ненароком, не побеспокоить. Так люди проходят мимо чужой свежей могилы (разве что самым грубым сердцам она ничего – ни о чем – не говорит) : почтительностью к посторонней беде задабривая собственную звезду.
Алевтина Васильевна, вернувшись с процедуры, лежала с книжкой в руке, но читать не могла. То и дело опускала руку вместе с книгой на кровать.
– Никак не сосредоточусь, – призналась Майе.
Майя, чтобы убить время, пошла звонить матери. Сегодня Анна Давыдовна наконец сказала: «Не обещаю, но, возможно, в пятницу тебя выпишем». Надо порадовать родителей. Мать, разумеется, на седьмом небе, только не понимает: «Почему в пятницу? А не завтра?..»
В палате Майя прибрала на своей тумбочке. Тамара Георгиевна на сегодня забот не требовала. Приходила Галя. Потолкалась почти что без дела, если не считать, что сунула Полине три рубля: «Очень прошу вас, позаботьтесь о маме». Полина три рубля взяла, как если бы это была ее законная премия за самоотверженную работу, но приличия ради оговорила: «Мы обо всех заботимся, нам без разницы». «Спасибо» не сказала, чтобы не подумали, что очень ей эти три рубля нужны. Остатки совести у нее все-таки обнаружились: исправно подкладывала под больную и выносила судно. А сверх того за те же три рубля повесила в изголовье кровати байковое одеяло, чтобы Тамара Георгиевна не простыла: когда ветер западный, в окно задувает, не спасает и то, что щели в рамах заклеены бумагой.
Следы совести у Полины есть, и все же до чего мерзко – пользоваться чужой бедой для собственного обогащения!.. Майя таких бы и близко к больным не подпускала! Зарплата у этой Полины; пенсия сохраняется в полном размере; за подмены-замены получает, все ей мало. Если уж такая жадная, шла бы лучше пивом торговать. Говорят, на этом пиве не одна дача построена, не одна машина в каменном гараже стоит.
Майя поделилась своими соображениями с Алевтиной Васильевной.
– Чудачка, – посмеялась та. – Пивом торговать устроиться потрудней, чем в институт поступить.
– Скажете, – не поверила Майя.
Перед самым обедом пришел на смену Гале муж – Евгений Степанович. Вежливо поздоровался. Положил на стол баночку черной икры – не упрекнет его настырная подруга, что для жены чего-нибудь жалеет.