– В женщинах уже разбираешься. Ладно, – отирая со щек веселые слезы, сказала Алевтина Васильевна. – Пусть приходят. А бигуди и не думай привозить, полдня терять.
– Бигуди есть у Лены, из пятой палаты, – вспомнила Майя. – Я у нее попрошу. К ней жених ходит, так она часто накручивается.
– Ну вот, – сказал удовлетворенно Кирюша. – И мне завтра не придется приезжать, а то у нас хоровой кружок.
– Ты еще и в хоровой кружок ходишь? – совершенно умилилась от этого Кирюши Майя. Ну еще бы в какой-нибудь технический, а то вот – в хоровой.
– Я люблю петь, – просто сказал Кирюша. – Такие бывают песни красивые!..
– Певцом хочешь стать?
– Зачем – певцом?
– А кем?
– Я еще не знаю, я еще маленький об этом думать. И тут рассудил!
– Космонавтом, наверно?
– Почему обязательно космонавтом? – он осуждающе поглядел на Майю. – Будто других профессий нет. У нас все мальчишки в классе хотят быть космонавтами. И некоторые девчонки тоже. – Какая-то забавная мысль пришла в его круглую, большелобую головенку. – Если все, кто хочет, станут космонавтами, то половина земного шара переселится в космос! – Представив такую картину, он залился гортанным заразительным ребячьим смехом.
У Алевтины Васильевны и давление, кажется, упало. То все лежала, лежала, а тут задвигалась молодо, встала с кровати, оправила одеяло – не хочет больше лежать, не хочет болеть!..
– Я зверей люблю, – доверительно признался Кирюша Майе. – На будущий год, когда мама совсем поправится, буду ходить в зоопарк, в кружок.
– Ну, – сказала Алевтина Васильевна, разворачивая свертки и заглядывая в пакеты, – что ты мне, кроме пятерки, сегодня принес?..
Подала голос Тамара Георгиевна. О ней за оживленной болтовней забыли. Началось гадание: чего она просит? Чем скорей отгадают, тем она меньше будет нервничать. Кирюша первым правильно определил: пить она хочет.
– Я ей дам, мама, можно? – Взял поильник, заглянул: – Чистая вода? – Подсунул одну руку под подушку, приподнял Тамаре Георгиевне голову, поднес к губам поильник.
Вот его не надо учить простому, как приходится учить других. Не всегда при этом с успехом. Кирюша без указки угадывает, чувствует. Натура такая – и еще школа жизни.
...Не обязательно любить, вернулась Майя мыслями к мужу Тамары Георгиевны. И к ее дочке. Как любить, если не любится? А найти в себе силы к добру всякий может. Тут уж Майю никто не переспорит. Кое-что она соображает.
Возможно, Кирюша, как говорят о нем женщины, и впрямь не по годам рассудителен и опыта набрался преждевременно. И кто знает, чем это обернется в будущем! Но уж бездельник и себялюбец из него не вырастет. Его-то добру учить не придется. Разве не это главное?