Гувернантка, покуда Оливер был мал, гоняла его из библиотеки и запирала дверь на большой медный ключ, чтобы незрелый ум не созрел преждевременно. Оливеру приходилось карабкаться по стене, цепляясь за выступы и выбоины. Через амбразуру пролезал к знаниям и эстетическим наслаждениям.
Но эта же гувернантка, когда исполнилось ему четырнадцать, заметила, что мальчик-то уже и не мальчик, а подросток, и, – ах, как интересно, – сложен атлетически, а эти его зеленые и мрачные - вообще!
Это была такая мисс Боадицея Арброут, в прошлом суфражистка. Где-то на континенте недоучилась в университете. Молодость, несколько затянувшуюся, провела в Лондоне. Она там вступила в ряды Женского социально-политического союза и боролась за предоставление женщинам права голоса.
Чего только не творила вместе с подругами. Участвовала в митингах перед зданием Парламента. С дирижабля разбрасывала листовки. Прорывала оцепление полиции во время национальных праздников, чтобы метнуть смятую комом петицию в лицо королю или королеве!
В конце концов во время очередных каких-то беспорядков, ею же учиненных, схлопотала от невозмутимого бобби дубинкою по башке.
Уехала в тихую Шотландию отдышаться и, как обещала подругам, набраться сил.
Но, отдышавшись, прикинула: чем быть битой (пусть и не по самой чувствительной у нее части тела, а ведь все равно больно!), для здоровья полезнее прекратить борьбу. И устроилась в Шел-Рок гувернанткой.
Через какое-то время у мисс родился ребеночек – и неизвестно от кого: от учителишек ли, от повара ли.
Ее бы и уволить за наглость, да некому было, и мисс Арброут преспокойненько развесила пеленки поперек пиршественного зала.
Сыночек скоро встал на кривые ножки и засеменил по коридорам. Ударом головы в живот – пушечным – сбивал с ног попадавшихся на пути. Иные из учителишек утверждали, что повадка эта – наследственная, и кивали в сторону кухни.
Он и семенил на запах в кухню, где повар и жена его, повариха, баловали попрошайку объедками с воровского своего стола. Попрошайка называл повара «папой». Повариха замахивалась на мужа сковородкою.
В отсутствие поварихи в кухню прокрадывалась и мисс Боадицея Арброут. Повар, ежели бывал в настроении, наливал ей миску овсянки и стакан джина.
Сыночка они из кухни выталкивали.
Учителишки, ухаживая за мисс, соперничали друг с другом. Каждый уговаривал ее уехать с ним вдвоем из проклятого замка. Куда? В Лондон или вовсе на континент, чтобы заняться там действительно нужным человечеству делом.
Можно представить, каково было слышать Оливеру эти уговоры. Получалось, что его обучение – дело не самое нужное человечеству.