Но я-то не хотел ехать на его свадьбу по другой и, согласен, дурацкой причине – вспомнил, что Л.Б. в юности у него на пьянках бывала… Поэтому поблагодарил учтиво, а про себя решил: не поеду.
Однако накануне свадьбы Левка позвонил и жалобным голосом принялся объяснять:
– Леха, такое дело. Я тут одного попросил быть свидетелем, а его, представляешь, в Боткинские увезли с желтухой. Не мог бы ты…
Он настолько изумил меня своей бесцеремонной просьбой, что я не успел отказаться.
– Спасибо, Леха! Ты… ты… ты настоящий!.. – расчувствовался Левка и поспешно повесил трубку.
Я приехал на свадьбу злой, ругая себя за бесхарактерность.
Еле протиснулся в прихожую, отделанную сандаловым деревом, набитую гостями попроще. Под потолком на серебряных цепях висела хрустальная люстра, похожая на перевернутый вверх тормашками храм. Гости, задрав головы, благоговейным шепотом выдвигали версии относительно стоимости раритета.
Никому неведомый свидетель, я скромно притулился в уголке, под вешалкой. Хотел собраться с мыслями, прикидывал, как можно было бы остранить описание этого заурядного и, в перспективе, достаточно скучного мероприятия.
Из гостиной в прихожую выглянул Левка, схватил меня за рукав, потащил в кухню:
– Сейчас я тебя предку представлю.
В кухне было малость посвободнее, зато и пускали сюда не всякого – судя по виду и поведению, это были близкие родственники и друзья дома. Все они толпились вокруг стола, наливали друг другу, чокались, смеялись, словом, морально готовились к предстоящей церемонии.
Левка подвел меня к пожилому лысому толстячку в больших выпуклых очках:
– Отец, это мой друг Алексей. Он тоже поэт, но работает токарем на заводе.
«Почему «тоже»? – задумался я, но тут же сообразил, что Савушкины, вероятно, уже здесь.
– Семен Ильич, – не чинясь, протянул мне полную рюмку водки Левкин отец. – Значит, токарем? Весьма похвально. А то ведь нынешнюю-то молодежь палкой на завод не загонишь. У вас какой разряд?
– Такой-то.
– И сколько получается в месяц?
– Столько-то.
– Ну так переходите к нам. Будете получать вот столько!
– Товарищ главный технолог, а можно хотя бы на свадьбе сына не разговаривать о работе? – обернулась к нам корпулентная брюнетка в красном.
– Надя, ты же знаешь, со станочниками напряженка в масштабах страны, – привычно начал оправдываться Семен Ильич. – Что уж говорить о нашем производстве…
– Ничего не желаю слышать, – отрезала дама, и он, виновато потупившись, стал протирать очки.
– Лешка! – закричала Лидка, возникнув неизвестно откуда.
Нет, не может быть, так не бывает, я еле удержался, чтобы тоже не закричать. Не бывает, а вот – на тебе. Она проскользнула между Семеном Ильичом и его супругой и предстала предо мной, о боже, совсем такая же, как восемь лет назад, с такой же чудною поднятой головою… почему-то именно эта песня вспомнилась… с такой же чудною поднятой головою… песня из моего подросткового репертуара… так что ж, дешевка, опустила в землю взгляд?.. Впрочем, последняя строчка – не совсем про нее, не в том смысле, что не дешевка, а в том, что опускать в землю взгляд было явно не в ее правилах.