— Тогда едем. Мне кажется, что сейчас я тоже не прочь плотно пообедать.
Он привез ее в загородный клуб, который когда-то был особняком богатого землевладельца. Теперь его массивный, украшенный колоннами фасад был освещен прожекторами, а дубовые полы застелены роскошными коврами. Там было несколько комнат: бар, зал для торжеств и хорошо оборудованный ресторан. Фреда прошла за Бобом в ресторан, где им показали столик. Девушка с интересом оглядела комнату, любуясь тем, как удачно мебель Викторианской эпохи дополняла тяжелую гипсовую лепнину того же периода. Возле стены стоял гигантский сервант красного дерева, над мраморным камином висело огромное зеркало, по углам высились инкрустированные перламутром этажерки, на окнах висели плюшевые шторы, и вся комната была заставлена громоздкими столами и стульями.
— Что ж, для такого интерьера больше подошел бы кринолин или небольшой турнюр, — улыбнулась Фреда.
— И в том, и в другом ты бы выглядела одинаково восхитительно!
— Сэр! Вы вгоняете меня в краску! — Она пристально посмотрела на Боба. — Хотела бы я знать, как ты выглядишь с усами и бакенбардами.
— Ужасно! Выпьешь херес или коктейль, пока будем изучать меню?
— Херес, пожалуйста. Коктейль не соответствует этой обстановке.
Боб усмехнулся:
— Не погружайся в прошлое слишком глубоко. Мебель — всего лишь имитация.
Он заказал херес, и Фреда занялась изучением меню.
— Лично я остаюсь в своей эпохе. Мне, пожалуйста, суп, семгу, жареное седло барашка и пудинг с кишмишем. Надеюсь, я сумею осилить все это?
— Думаю, легко. Насколько я тебя знаю, вряд ли ты ела днем.
— Что ж, сейчас я возмещу все, что не доела во время путешествия. Правда, на шхуне камбуз работает двадцать четыре часа в сутки — по крайней мере, в хорошую погоду. Оуэн говорил, что в плохую погоду они питаются сухарями с водой.
— Оуэн? Это еще кто такой?
— Капитан шхуны Мориса.
— Морис тебе нравится, не так ли?
Фреда не предполагала, что разговор примет такой оборот. Она сглупила, заговорив о шхуне.
— Мне он очень нравится, но дело не в нем. Я бы в любом случае не отказалась от морского путешествия, кто бы мне его ни предложил!
В некотором смысле это была правда, но, вероятно, неполная. На борту шхуны она чувствовала сильную привязанность к Морису. Но ведь существует Мона, и та ревнует! А теперь Морис, скорее всего, не останется жить в Норфолке. Возможно даже, она больше никогда его не увидит. Лучше забыть о нем.
В этот момент перед столиком возник официант, подающий вино. Боб спросил:
— Номер сорок четыре — хорошее шампанское?
— Одно из лучших, сэр.