— Мейва вышла из комы, и врачи полагают, что она полностью поправится.
— Значит, она будет жить?
— Хотя бы постарайся изобразить радость, — сказал он сухо. — Она, в конце концов, мать твоего внука.
— Она — полная катастрофа, и я не понимаю, почему ты продолжаешь ее защищать после того, что произошло.
— В этом-то и дело, мама. Мы можем только догадываться, что случилось на самом деле. Из тех двоих, которые знали истину, один мертв, а другая потеряла память.
— Ах вот оно что! Теперь она притворяется, что не помнит, как бросила тебя, прихватив с собой твоего сына? — Селеста презрительно сжала губы. — Как удобно!
— Что за нелепость! Тебе известно, что это не так. Мейва сейчас физически не в состоянии хоть как-то играть на публику, но даже если бы это ей удалось, вряд ли она смогла бы провести опытных врачей.
— То есть ты купился на их диагноз?
— Да, и тебе советую.
— Боюсь, у меня не выйдет, сынок.
— Я советую тебе пересмотреть это решение, если, конечно, ты хочешь, чтобы тебя по-прежнему принимали в этом доме, — сдержанно проговорил Дарио.
Селеста побледнела:
— Что ты себе позволяешь? Я твоя мать!
— А Мейва до сих пор моя жена.
— Надолго ли? Может, до тех пор, пока она снова не решит сбежать от тебя? Или пока ты не найдешь своего сына на другом конце земного шара рядом с чужим мужчиной, которого он будет называть своим отцом? Скажи, Дарио, что заставит тебя прозреть и увидеть, какого сорта эта женщина?
— Эта женщина родила мне сына! — Дарио вышел из себя, готовый выплеснуть на мать весь гнев, который накопился за эти недели. — И будь добра, воздержись от перечисления ее недостатков как жены и матери.
Не сдвинувшись с места, Селеста заявила:
— Я думаю, мне не придется. Она справится с этим сама.
Все старательно отвлекали ее, когда она задавалась вопросом, кто же оплачивает все счета и присылает ей цветы. Все, кроме одного нерадивого помощника, который только и успел неосторожно проронить «он», за что жестоко поплатился. Старшая медсестра наградила его испепеляющим взглядом, который мог бы растопить целый айсберг.
Кто «он»? Мейва хотела было настоять, но, чувствуя, что здесь ей не пойдут навстречу, просто спросила:
— Я хочу знать, куда я поеду после выписки?
— Конечно. — Медсестра говорила с ней тем успокаивающим тоном, которым обычно разговаривают с детьми. — Вы вернетесь туда, где жили раньше, туда, где вас ждут любящие люди.
Где бы это ни было!
За несколько дней до выписки ей сказали, что она отправится на Пантеллерию, где останется до полного выздоровления. Мейва никогда не слышала об этом месте.