Он нежно сжал ее руки:
— Это всего лишь платье, Мев. Не стоит так расстраиваться.
— Речь не только о платье, и мы оба это знаем. Я слишком проста для тебя. Ты должен отпустить меня и найти себе кого-нибудь из своего круга.
— Уже слишком поздно.
— Почему?
Дарио колебался, и Мейва вспомнила, как часто он уходил от ответов. Она выдернула свои руки.
— Расскажи мне все! — воскликнула молодая женщина. — Если это касается меня, я имею право знать!
— Хорошо! — сдался Дарио. — Но только в Портофино. Ты ждала достаточно долго, несколько часов не сыграют никакой роли.
Дарио заранее известил команду своей яхты, что они приедут, поэтому, когда самолет прилетел, их уже ждал автомобиль, чтобы доставить к причалу.
Затем они перешли на катер. Мейва дрожала — то ли от холодного воздуха, то ли от страданий. Но Дарио это уже не беспокоило. Он и так ждал слишком долго. Пришло время сказать правду. Доктор Перуцци, конечно, предпочел бы, чтобы выздоровление шло постепенно, естественным путем, но врач не видел, как Мейву мучает неизвестность.
Дарио отвел жену в носовую часть салона, взял две кружки горячего шоколада и принес их к дивану, где она сидела.
— Держи. — Он протянул Мейве кружку. — Это согреет тебя.
— Спасибо, — сказала она глухо.
Мейва оглядела салон и спустя минуту снова заговорила:
— Мы начали здесь?
— Не совсем. Мы провели ночь на палубе.
— Расскажи мне.
И Дарио рассказал все, не скрывая ни одной детали. Он не старался выставить себя в лучшем свете. Он плохо поступил, и Мейва для начала имела право знать это.
Она попивала горячий шоколад, не прерывая мужа, пока он не закончил, а потом поинтересовалась:
— Так мы переспали в вечер нашего знакомства?
— Точнее, мы занимались любовью.
Она посмотрела на Дарио с недоверием:
— Как я могла решиться, если до этого у меня никого не было? Не думаю, что тебе было очень весело с такой неопытной девушкой.
— Веселье — не совсем подходящее слово. — Дарио поставил кружку на столик и взял жену за руки. — Даже тогда ты была страстной любовницей, и я просто не мог устоять. Но, признаюсь, я опешил, поняв, что я твой первый мужчина. Тебе было двадцать восемь лет, и ты была очень красива.
Мейва застенчиво посмотрела на мужа:
— Я рада, что ты — мой единственный.
Так ли это? Что произойдет ночью, когда она вспомнит своего любовника?
— И что было дальше? — продолжала Мейва. — Мы с самого начала поняли, что должны быть вместе?
Услышав, с какой надеждой она пропела эти слова, Дарио отвел взгляд:
— Все было совсем не так. Через несколько дней ты уехала домой, и я не думал, что мы снова увидимся. Но оказалось, что тебя не так-то просто забыть.