Сначала Наварро двигался довольно неловко, но он слушался девушку, потому что ему было очень приятно держать ее руки и прикасаться к ее телу. Каждый раз, когда Джесс приближалась к нему, ее запах — запах того самого одеколона, что она дала им во время случая с койотами, — дразнил его чувства. Ее локоны касались его груди и щекотали подбородок. Смех Джессики ласкал слух, а улыбка согревала сердце. Ее руки огрубели от тяжелой работы, но она все равно была необыкновенно нежной и женственной. Джесс могла помочь любому мужчине, так как заставляла его видеть то самое хорошее, что было скрыто в его душе. Рядом с ней Наварро всегда чувствовал себя необыкновенно хорошо. Его мысли были полностью посвящены Джесс, и, не замечая того, он начал танцевать довольно хорошо. Наварро даже несколько раз умудрился вовремя сделать поворот и подпрыгнуть.
— Сначала чувствуешь себя полным идиотом, но потом становится довольно приятно, — признал он в конце концов.
Джесс смотрела на Наварро, лучезарно улыбаясь.
— Если ты будешь почаще пробовать делать непривычные вещи, то познаешь больше радостей в жизни.
Он тихо прошептал ей на ухо:
— Я познаю радость только тогда, когда делаю что-то вместе с тобой, Джесси. С тобой я чувствую себя намного смелее и не таким глупым.
— Поэтому тебе не надо уезжать от меня. У нас с тобой будет прекрасная жизнь. Я знаю, ты мог бы многому научить меня. Учиться вместе с тобой тоже намного веселее… Прости меня, — сказала Джесси, почувствовав, как Наварро напрягся. — Это сорвалось у меня. Я больше не буду так говорить.
Музыка умолкла, и Джед произнес следующее:
— Боюсь, это все, ребята. Уже поздно.
Джесс переполняло счастье от того, что Наварро был рядом с ней.
— Папа, но мы только начали. Ну, еще немножко. Пожалуйста, — упрашивала она.
— Джесс, завтра начинается новая неделя. Нам всем надо отдохнуть.
— Но мы так много работали. Это наш первый праздник за долгое время.
Спокойным голосом он прервал ее просьбы:
— Больше никаких споров. После того как мы победим Флетчера, устроим большой праздник. Договорились?
Джесс решила, что ее отцу не понравилось то, что она была рядом с Наварро, и он решил прекратить праздник и заставить их расстаться.
— Хорошо, папа, — послушно сказала она и улыбнулась.
Мэри Луиза, проходя мимо Наварро, пробормотала, словно себе под нос:
— Я думала, ты не танцуешь.
— Джесс такая упрямая, — ответил Наварро. — Она не разрешает мне говорить нет, когда хочет чему-нибудь научить.
Тогда Мэри Луиза сказала заигрывающим тоном:
— В следующий раз я буду столь же настойчива, как моя старшая сестра. — И, шурша юбками, блондинка направилась к дому.