— Шарлотта, — мягко произнес Гидеон. — Что у тебя надето под халатом?
— Ночная сорочка.
— А под ней?
Она заколебалась, пульс пустился вскачь.
— Ничего.
— Так я и думал.
Он обнял ее за талию и потянул вниз, в круг света на ковре перед камином.
— Гидеон, — прошептала она, округлив глаза. — Ты ведешь себя в высшей степени неприлично.
— Да, разве не так?
— Я удивлена, что ты это признаешь, — вздохнула она.
Он притворно нахмурился:
— Я не намерен забывать о манерах. Позволь мне сделать это пристойным способом.
Она с подозрением посмотрела на него:
— Пристойным?
— Извини, я развяжу твой халат. — Он потянул пояс.
Шарлотта замерла.
— Ты демон. Я не верю в твою смелость.
— Прошу простить, но я развяжу завязки твоей ночной сорочки. — Что он с легкостью и сделал.
Шарлотта ахнула, и вырвавшийся у нее возглас привлек внимание Гидеона к ее губам.
— Ты крайне…
— И прости, что я рассматриваю твои скрытые прелести в свете огня.
Ее глаза открывались все шире, когда его рука скользнула по ее горлу, потом Шарлотта зажмурилась.
— Говоря о манерах, я имела в виду совсем другое, — прошептала она.
— Тогда…
Гидеон потерял нить мысли, отвлеченный нежной плотью, которую лишил покровов. Шарлотта запрокинула голову и лишь тихо застонала, когда он наклонился и поцеловал ее. Его язык двигался вперед и назад в скандальном акте искушения. Он легко приподнял и халат, и ночную сорочку, чтобы открыть взгляду нижнюю часть ее тела.
— Гидеон, — простонала она, пытаясь прикрыться рукой. — Я… это неприлично.
— Нет, милая. — Он перехватил ее запястье, его взгляд был прикован к влекущей впадинке между ее бедрами. — Ты совершенство.
— Но ты…
— Мне нравится смотреть, — сказал он. — Я могу достичь финала, если буду смотреть на тебя достаточно долго.
— Я чувствую себя распущенной. — Шарлотта задрожала, когда его вторая рука прошлась по ее колену и двинулась выше.
— А знаешь, что мне нравится даже больше, чем смотреть?
Открыв глаза, она уставилась на него. Шарлотту била дрожь.
— Нет.
— Это. — Гидеон мягко раскрыл складки ее лона и прижал пальцы к зовущей мягкости. — Еще больше я люблю касаться.
Интимно касаться ее ему нравилось больше всего другого, что он мог припомнить из своей недавней истории. Возможно, за всю жизнь. Ее ответ был таким естественным и непринужденным, что казалось, это она куда более сведуща в искусстве соблазна.
Шарлотта повернула голову, крик застрял в ее горле, когда Гидеон дразнил ее, растягивал до предела, который оба они едва могли выдержать. Он знал, что может потерять контроль над собой в любую минуту. Знал, что, несмотря на требования своего тела, может дать ей лишь относительное облегчение и постараться извлечь из этого собственное удовольствие.