— Я под впечатлением.
— Она в курсе твоего замысла?
Барни увидел Сиам, вышагивающую по тротуару с бутылкой содовой в руке.
— Нет.
— Важно, чтобы она ничего не пронюхала, иначе твое имя будет предано анафеме.
— О'кей. Вот, кстати, и она.
— Позвони мне сразу после ленча.
— Договорились.
Он повесил трубку. Сиам отсалютовала ему бутылкой.
— Я больше не полезу в машину, — сказала она, качая головой.
— Далеко еще до Форт-Ли? — спросил Барни таксиста.
— Четыре-пять миль.
Барни обернулся к Сиам. Ответ не поколебал ее.
— Прогулка избавит меня от похмелья.
— Прогулка? — Он не поверил собственным ушам.
— Пошли. — Она зашагала по дороге в свете фар такси.
Барни помахал таксисту.
— Поезжайте за нами.
— Никогда прежде не замечала, как прозрачны бывают ночи, — сказала она, задрав голову и прикладываясь к бутылке с содовой. — Выключил бы он эти проклятые фары.
— Правила не позволяют.
Они медленно брели в свете фар такси, тащившегося за ними. Звезд больше не было видно. Камешки постукивали по днищу машины.
— Ты не возражаешь, если я сделаю что-нибудь для тебя… для нас?
Она опустила голову и помотала ею.
— Не пытайся меня целовать. Дело не в фарах. Просто я пока для этого не гожусь. — Она отпила еще. — Это чтобы меня можно было целовать.
Она прополоскала рот и выплюнула воду.
— Я не об этом, — сказал он.
— Тогда прости. — Она улыбнулась, чтобы скрыть замешательство. — В таком случае, поступай как знаешь.
— Даже самым отчаянным образом?
— Чем рискованнее, тем лучше. Мне все равно. — Она смотрела не на него, а на темные силуэты деревьев. — Тебе идет, когда ты так говоришь.
— Как сильно тебе хочется быть певицей?
Она спокойно улыбнулась. Улыбка не предназначалась ему. Сиам выглядела довольной собой. Он был готов к восторженным восклицаниям, но она удивила его своей откровенностью.
— Мне страшно не стать певицей, — неторопливо произнесла она. — Не могу даже подумать об этом. Ведь иначе я бы не знала, что делать с переполняющими меня чувствами. В жизни много мусора. Если бы я не пела, то оказалась бы среди этого мусора. Я не хочу стареть, не хочу терять что-то хорошее в себе. Жизнь, прожитая зря, — это страшно. Но люди по большей части малодушны, они предпочитают сытый желудок.
Она вытерла мокрую руку о его рукав.
— Когда я возвратилась домой после первого провала, когда от меня все отвернулись, я знала, что все равно выберусь. Я не могла сидеть дома и вспоминать прошлое, как будто лучшие годы жизни уже позади. Мне нужен не сам успех. Можно добиться успеха, оставаясь призраком, а не человеком. Я хочу заниматься делом, которое делает меня счастливой. Женщина вправе бороться за это. — Она крепко сжимала бутылку; в свете фонаря костяшки ее пальцев казались белыми. — Петь — это для меня не только успех. Это прежде всего быть самой собой. Естественно, я буду бороться, чтобы выжить. Таков основной закон жизни.