— Да, верный способ помочь Сиам.
— Это имеет какое-то отношение ко мне? — настороженно спросил Додж.
— Помните фотографию обнаженной Сиам, которую вы доставали позавчера?
— Да.
— Мне бы хотелось размножить ее в количестве десяти тысяч отпечатков.
— Голое тело еще не гарантирует женщине успеха, — резко сказал Додж.
Барни решил, что ему нужно убедить Доджа.
— Конечно, это всего лишь голая красотка. В кино их в десять раз больше, чем в жизни. Но, раздавая эти снимки, мы привлечем к Сиам внимание. С ее неизвестностью наконец-то будет покончено.
Додж поджал губы и ничего не ответил. На его красивом лице появилось застывшее самоуверенное выражение, эдакая наставническая строгость. Нос странным образом удлинился и заострился. На глазах у Барни этот нос превратился в совершенно пуританский. Потом раздался голос — сухой и бесчувственный:
— Мой ответ — нет.
— Вы считаете, что это ей не поможет?
— Не хочу об этом говорить.
Официант в черном с золотом принес еду и аккуратно расставил на столике тарелки. Барни стало стыдно, что столь безупречное обслуживание пропадает даром: обоих так занимало дело, что восхищаться блюдами не было никакой возможности. Сейчас им было совершенно не до еды.
— Я знаю, что теперь вы не имеете к ней никакого отношения, — напирал Барни, стараясь укрепить свою позицию. — Возможно, Мотли устроит так, чтобы за снимок платили.
— Тема в любом случае не подлежит обсуждению.
— Но это же глупо! — не унимался Барни. — Снимок не унизит ее, а, возможно, привлечет к ней внимание, в чем она так отчаянно нуждается.
— Я не желаю вторгаться в личную жизнь женщины. С какой бы целью она ни прислала эту фотографию, мне не пристало заниматься ее распространением.
— Почему вы так раздражены?
— Я не раздражен. Вы заручились ее согласием?
— Нет. — Барни помолчал. — Мы об этом не говорили.
— И все-таки берете на себя смелость?
— Почему вам так дорога эта фотография? Вы же больше не мальчик, подглядывающий в щелку. — Хотя причины, по которым Додж цеплялся за фотографию, оставались для Барни неясными, он осуждал его поведение. Не хватало только, чтобы Додж настаивал на каких-то принципах! — Вас не в чем упрекнуть: по закону фотография принадлежит вам, и вы вольны делать с ней все, что вздумается.
— Это я и делаю. Предупреждаю: не настаивайте! — Глаза Доджа блеснули.
— Держите свои предупреждения при себе, — посоветовал ему Барни. На высокомерие Доджа можно было отреагировать только так.
Барни поразился, как тонко он вошел в атмосферу клуба. Вот сейчас сказал резкость так тихо и ненавязчиво, что никто не обернулся. Впрочем, к ним заторопился официант. Неужели Додж подал сигнал? Нет, официант вежливо нагнулся, чтобы не потревожить окружающих.