— Вам звонят. Желаете говорить за столом?
— Нет, я выйду, — ответил Барни.
— Извольте пройти в кабину рядом с бильярдной.
— Простите, — бросил Барни Доджу. У того не только нос, вся физиономия успела заостриться. Он подозвал распорядителя клуба.
В трубке раздался веселый голос Сиам:
— Хочу с тобой повидаться.
— Зачем?
— Хочешь услышать потрясающую новость? — Судя по ее тону, новость касалась ее.
— Еще как!
— Должна тебе доложить, что я самостоятельно пообедала.
Ее энтузиазм заставил его улыбнуться.
— Дальше рассказывать? Съела сандвич с салатом и помидорами. Это все равно что проглотить динамитную шашку. Апельсиновый сок — два стакана. Гениально! И знаешь, что дальше? Догадайся!
— Ты снесла яичко.
— Я сходила в туалет.
— Тебе необязательно мне об этом рассказывать.
— Разве ты не обязан отчитываться перед Зигги?
— К черту!
— Зигги тебя рассердил? Я знаю, ты бы отмел все его грязные замыслы. Но если это мне поможет…
— Погоди! Мы будем диктовать свои условия.
— Что это на тебя нашло?
— Мне не терпится обеспечить тебе успех.
— Здорово! — Она намеренно заговорила со среднезападным акцентом. — Между прочим, где ты? Не можешь же ты так поздно обедать? Я позвонила Зигги и спросила, где тебя искать.
— Я в бильярдной. — Он открыл дверь будки и вытянул трубку на длину шнура, чтобы она услышала, как сталкиваются шары.
— Чем ты там занимаешься?
— Тренирую меткость.
— Не трать ее на бильярд. Встретимся на нью-йоркской стороне моста Джорджа Вашингтона. Ты угостишь меня этим самым… яичным кремом?
— Правильно. Когда ты там будешь?
— Через два часа.
— Почему так долго?
— Пройдусь через мост пешком. Мне помогает не только пища, но и физическая активность. Женщине не следует этого говорить, но я так классно высралась!
— Сиам, надеюсь, у тебя к тому времени появятся другие темы.
— Да, не хочу полагаться только на организм.
— Встречаемся через два часа.
— Пока.
Он вернулся в обеденный зал. Издалека казалось, что его ждет не Додж, а череп в пиджаке — так обострились его черты. Барни собирался вежливо уведомить его, что ленч окончен и он уходит. Он не настолько любил фарс, чтобы, подчиняясь общим правилам, досиживать до конца. Но на полпути развернулся и зашагал прочь по ковру, мимо портретов, украшающих стены. Черт с ними со всеми и с их правилами! Они придумывают эти правила для того, чтобы он им следовал, а сами нарушают их при первой необходимости.
На улице ему пришла счастливая идея посетить мистера Рудольфа, фотографа, давнего друга его родственников. Начинал Рудольф как фотограф, помогавший семьям разводиться: он снимал мужчин в постели со специально приглашенными для этой цели женщинами. Иначе развестись в штате Нью-Йорк было в ту пору невозможно. Теперь он стал процветающим фотомастером, специализирующимся на голой женской натуре. Его студия находилась всего в нескольких кварталах. Барни зашагал в сторону Ист-Ривер.