Меня изумляло хихиканье, доносившееся из-за двери, но я был рад за Тристана — уж на этот раз дело обойдется без осложнений!
За обедом Тристан излучал самодовольство, а за чаем только что не кукарекал. Зигфрид также был доволен дневной выручкой, которую брат предъявил ему в виде стройной колонки цифр с аккуратно подведенным внизу итогом.
— Спасибо, Тристан. Отлично. Полная идиллия!
Под вечер я вышел во двор, чтобы извлечь из багажника машины пустые бутылки. День выдался напряженный, и их там накопилось порядком.
Из сада, задыхаясь, вылетел Тристан.
— Джим! Я потерял квитанционную книжку!
— Да хватит тебе меня разыгрывать, — сказал я. — Дал бы ты передышку своему чувству юмора! — И, расхохотавшись, я швырнул к бутылкам банку из-под мази.
Тристан подергал меня за рукав.
— Да не шучу я, Джим, поверь мне. Я правда где-то посеял чертову книжку!
Обычное хладнокровие его покинуло, глаза на побледневшем лице были широко раскрыты.
— Но не могла же она взять и пропасть! — возразил я. — Найдется где-нибудь.
— Не найдется! — Тристан заломил руки и проделал на булыжнике несколько отчаянных па. — Я два битых часа ее искал. Весь дом перерыл. Исчезла без следа, говорят же тебе!
— Ну что тут такого ужасного? Ты ведь записал все фамилии в счетную книгу?
— То-то и оно, что нет. Хотел вечером переписать.
— То есть все фермеры, которые тебе уплатили, получат через месяц тот же счет?
— Ну да. Как ни стараюсь, больше трех фамилий вспомнить не могу.
Я тяжело опустился на каменную колоду.
— Пусть Бог смилуется над тобой и всеми нами! Ваши йоркширцы и один-то раз раскошеливаться не любят, ну а второй, да за то же самое… У-у!
Тут мне в голову пришла другая мысль, и я спросил не без злорадства:
— А как Зигфрид? Ты ему уже сказал?
По лицу Тристана пробежала судорога:
— Нет. Он только-только вернулся. Сейчас и скажу!
Не чувствуя в себе сил присутствовать при неминуемой сцене, я решил пока в дом не возвращаться, и через проулок выбрался на рыночную площадь, где в сумерках призывно светились окна «Гуртовщиков».
Я как раз поставил перед собой пинту пива, когда в зал вошел Тристан, бледный и осунувшийся, точно из него только что выпустили полгаллона крови.
— Ну как? — спросил я.
— Да как всегда. Может, чуть хуже обычного. Но одно я тебе, Джим, скажу: мысль о том, что будет в следующий рыночный день, меня особо не радует.
Квитанционная книжка так и пропала бесследно, а месяц спустя все счета были снова разосланы с тем, чтобы получены они были в рыночный день.
На этот день вызовов пришлось мало, и я вернулся на исходе утра, но в дом предпочел не входить, ибо в окно приемной увидел фермеров, сидящих рядами у стен. Лица всех выражали единое праведное негодование.