Помимо программ, наши специалисты оказывали услуги по обучению. В 1990 году в течение двух недель я изучал ТРИЗ вместе с инженерами Технического центра АвтоВАЗа. Они были непритязательны на вид, но очень смекалисты, и буквально впитывали новые знания. Инженеры относились к ВАЗу как к родному дому. Забегая вперёд, канадские инженеры по сравнению с ними – узкие, ограниченные люди с гладкой причёской. Почему же, если они не такие умные, то такие богатые?
Свободный рынок
Наступил 1992 год, я заканчивал институт. В наш кооператив на разведку приехали два исследователя из Западной Германии. Они ехидно посмеивались над исчезновением СССР. Я воспринимал эти изменения весьма негативно, но с другой стороны, альтернативы рынку не было видно.
Для защиты своего дипломного проекта я распечатал пояснительную записку к нему на принтере. К моему недоумению, заведующий кафедрой, профессор, не читая, предложил переписать всё от руки. Он установил такие правила, а то, что на соседних факультетах распечатки в порядке вещей, его не интересовало. Видимо, не случайно это был факультет Автоматизации управления. Потренировавшись напоследок в чистописании, я пришёл на работу уже не студентом, а штатным сотрудником.
В 1992 году безналичные платежи приходили с задержкой в полгода, и инфляция обесценивала их в десяток раз. Время льготных кредитов кооперативам закончилось. Предприятиям тоже стало не до изобретательства. Мой первый оклад составил 5 долларов – в месяц. Килограмм бананов стоил один доллар, так что за месяц я зарабатывал как раз на 5 кг бананов.
Но вскоре я начал носить зелёные бумажки домой мешками. Курс доллара быстро вырос до трёхзначных цифр, а зарплату мы продолжали получать в советских рублях. В бухгалтерии нам выдавали банковские пачки зелёных трёхрублёвок, даже не распаковывая их. Сто банкнот были заклеены в пачку, а десять пачек были перевязаны в один большой брикет грубой бечёвкой. Этот брикет весил килограмма полтора и не лез не то что в карман, но даже в сумку. Я складывал пару брикетов в полиэтиленовый пакет или просто в сетку, и ехал с ними домой. В пачке было 3 тысячи рублей, что составляло менее 3 долларов. В магазинах я иногда расплачивался, просто выставляя целиком брикет на прилавок.
В какой-то момент одновременно ходило три вида денег. Были советские рубли и, наравне с ними, – новые независимые рубли. Причём независимые рубли принимались вперемежку с советскими, но в десять раз выше номинала. Например, если на независимой бумажке было написано «5 рублей», то на самом деле это было эквивалентно 50-ти старым рублям. Естественно, что при приёме оплаты и выдаче сдачи и кассиры, и покупатели, регулярно обсчитывались. Купюр было так много, что даже при покупке буханки хлеба или куска колбасы их нередко считали не вручную, а на специальных аппаратах.