… и наконец, многозначительный финал: шлепки мокрой, мёртвой массы на склизком паркете.
Очередное затишье отдаёт лихорадочным ознобом по спине Брайана. Снова наступает тишина. Теперь глаза привыкли к темноте, и Брайан впервые видит блеск густой артериальной крови, просачивающейся из-под двери. Выглядит как моторное масло.
Он аккуратно оттаскивает свою племянницу от растекающейся лужи, потянув её к ботинкам и зонтикам вдоль задней стены.
Подол маленького джинсового платья Пенни Блейк пачкается кровью. Она быстро отдёргивает ткань и отчаянно оттирает пятно, как будто эта впитавшаяся кровь может как-то заразить её.
Брайана скрючивает очередной судорожный приступ кашля. Он борется с ним.
Он глотает, с болью в горле как от разбитого стекла, и крепко обнимает девочку. Он не знает, что сделать или сказать. Он хочет помочь своей племяннице. Он хочет прошептать ей что-нибудь обнадёживающее, но не может вспомнить ничего подходящего.
Отец девочки знал бы, что сказать. Филип знал бы. Он всегда знает нужные слова. Филип Блейк — парень, говорящий именно те вещи, которые все остальные хотели бы сказать. Он говорит то, что нужно, и делает то, что нужно. Как сейчас. Он там, снаружи, с Бобби и Ником, делает то, что нужно… пока Брайан затаился здесь, в темноте, как напуганный кролик, пытаясь подобрать слова, что бы сказать их своей племяннице.
Учитывая тот факт, что Брайан Блейк — старший из двоих братьев, странно, что он всегда был коротышкой. Едва достигающий ростом пяти футов семи дюймов в ботинках, Брайан Блейк был тощим подобием мужчины, на котором болтались когда-то обтягивающие джинсы и рваная майка Weezer. Мышиная бородка, плетёные браслеты, тёмные соломенные волосы как у Икабода Крейна дополняют картину тридцатипятилетнего богемного бродяги, застрявшего в неопределённости как Питер Пен. И теперь он стоит на коленях в пахнущей нафталином тьме.
Брайан хрипло втягивает в себя воздух и смотрит вниз на Пенни. Глазки оленёнка на её онемевшем от ужаса лице кажутся призрачными в темноте шкафа. Она всегда была тихим ребёнком почти с фарфоровой, как у китайской куклы, кожей, что придавало её лицу неземной вид. Но с тех пор, как её мать умерла, она ещё больше ушла в себя, с каждым днем становясь все бледнее, едва ли не прозрачной. Чёрные как вороново крыло завитки волос, закрывали её большие глаза.
За последние три дня она почти не говорита ни слова. Конечно, у них было три необычных дня и травма действует на детей не так, как на взрослых. Но Брайан беспокоится, что Пенни, возможно, скатывается в какое-то шоковое состояние.