РОТАТОРИ: Не ожидаете ли вы, что против вас будет возбуждено судебное преследование в связи с неподачей налоговых деклараций, о чем вы сами говорили, давая показания?
ЖУКИЧ: Нет, я этого не ожидаю.
РОТАТОРИ: Вы не верите, что против вас возбудят дело?
ЖУКИЧ: Это от меня не зависит. Меня попросили помочь в качестве свидетеля, что я и делаю… Мне ничего не обещали.
В отличие от тучного Жукича, предавшего своего друга, стройный отец Райт в священническом воротничке выглядел достойнее. Он носил очки, его серебристые седые волосы были тщательно причесаны. Он поступил в семинарию, окончив юридический факультет и после неудачного романа. Его воспитание и образование позволили Пилле поручить ему ответственность как за правовые, так и за финансовые вопросы. Он проработал в диоцезии девятнадцать лет. Работа в Ассоциации кладбищ была куда менее напряженной: у него оставалось время на пастырскую деятельность или чтобы побыть с друзьями. Юристы решили не задавать Райту вопросов о его «подружке», поскольку священник не был подсудимым.
«Мы дружили, – сказал Райт о Смите. – Я полностью ему доверял, считая его опытным финансистом. Джо много работал и прекрасно справлялся со своими задачами».
Когда Ротатори начал задавать вопросы об оплате труда консультанта по компьютерам через компанию Згозника, Райт сказал: «Я ничего об этом не знал». Знал ли он, как оплачиваются услуги субподрядчика? «Я никогда не пытался в этом разобраться… Я предполагал, что диоцезия платит ему непосредственно»[506].
Райт признался в том, что в конце 1990-х занимался выдачей займа в $60 тысяч одной из своих секретарш, Марии Митци Милош. Он обсуждал это с Пиллой. «Мы не говорили о деталях, но он сказал нам, чтобы мы это сделали». Выдача этого займа не была отмечена в бухгалтерских книгах диоцезии; когда секретарша посетовала, что ей слишком мало платят, Райт заплатил $50 тысяч из денег Ассоциации кладбищ. Затем деньги были возвращены путем вычитания из зарплаты Митци Милош.
Райт, выглядевший благожелательным начальником, ничего не мог сказать о финансовых махинациях. Он не мог вспомнить того, что компании Згозника работали на диоцезию; он не помнил, как в 1996 году подписал первый чек для Смита на $185 тысяч, когда тот получал зарплату в $70 тысяч. Когда Райт освобождал свое место для Смита, чтобы перейти на работу в Ассоциацию кладбищ, Смит, как он полагал, получал $135 тысяч. «Он сказал, что будет вести переговоры о своей зарплате с советниками-канонистами», – сказал Райт. Это все, что он мог вспомнить.
Когда ему стали задавать весьма значимые вопросы о том, почему и как Райт в 1996 году добился выплаты вознаграждения для Смита в общей сумме в $270 тысяч за то, что тот не переходит на работу в частный сектор, священник давал туманные ответы.