РОТАТОРИ: Не поручали ли вы Антону Згознику разузнать, какую зарплату получают исполнительные директора в университетах и госпиталях?
РАЙТ: Нет, не могу вспомнить, чтобы я это делал. Я только помню, как Антон мне сказал, что на другом месте Джо получал бы вдвое больше.
Райт рассказал еще об одном деле, о котором он сожалеет. Он встретился с другим священником, чтобы обсудить с ним вопрос о том, стоит ли ставить Пиллу в известность об этом вознаграждении в $270 тысяч, не отмеченном в документах. Этот разговор остался непроницаемой тайной (его духовный наставник к этому времени уже умер). Другой священник сказал Райту, изучавшему право в Джорджтауне, что умолчание о том, каким образом Джо Смит получит свои деньги, не противоречит доброй совести. Хотя Райт говорил при этом о чувстве вины, с помощью провалов в памяти он перекладывал все бремя ответственности на плечи Антона Згозника.
Затем показания давал епископ Пилла. Он говорил гладким приятным тоном опытного проповедника, пытаясь одновременно говорить кратко, как это полагается при даче свидетельских показаний. «Это были очень тесные взаимоотношения, – сказал он о Смите. – Он был незаменим для меня, потому что я ничего не понимаю в финансах. Меня этому никто не учил».
Задавать епископу Пилле вопросы о том, как он распоряжался деньгами, о его секретном счете, о том, как он хотел присвоить себе дом Долана, не полагалось. Суд не занимался исследованием его мотивов и поступков. Обвинение представило Тони Пиллу жертвой. Что, спрашивал помощник федерального прокурора Сайджел, епископ думает об анонимном письме, в котором речь шла о финансовых взаимоотношениях между Смитом и Згозником?
«Письмо меня поразило, – ответил Пилла. – Я целиком и полностью доверял Смиту. Он был ценным сотрудником, на которого я мог во всем положиться».
«Его это поразило», – отметил про себя Чарли Фелисиано. Это напомнило ему сцену из фильма «Касабланка», когда начальник полиции приходит в ночной клуб Хамфри Богарта, где тайно ведутся запрещенные азартные игры, и говорит: «Соберите всех обычных подозреваемых!» – в то время, как кто-то потихоньку сует ему в руку деньги. Но Чарли Фелисиано не был членом жюри.
По его словам, Пилла ничего не знал о сделке между Райтом и Смитом о вознаграждении в $270 тысяч, не внесенном в бухгалтерские документы. Он также ничего не знал о том, что Райт позволил давнишнему исполнительному директору Ассоциации кладбищ Тому Келли официально уйти в отставку и получать пенсию, когда тот продолжал работать, а деньги ему выплачивала диоцезия по своей платежной ведомости как субподрядчику. Отец Райт сочувствовал Тому Келли: его жена страдала болезнью Альцгеймера, уход за ней требовал огромных денег. Но когда Ротатори спросил Пиллу, обсуждал ли он с Райтом сделку с Томом Келли, епископ сказал, что он этого не помнит.