– Стрижелов! – позвал капитан, опускаясь на перевернутый ящик. – Сгоняй влево по ходу сообщения, там сразу за воронкой мой автомат! Засыпало! – орал он, не слыша собственного голоса. – Горюнов, потери?!
Сержант обернулся, пошевелив губами.
– Что?! Говори громче, не слышу!
Отчаявшись докричаться, Горюнов растопырил пятерню и, дважды разжав пальцы в выразительном жесте, чиркнул ребром ладони по суставам.
«Десять раненых…» – понял его жест Рощин, и на душе стало чуть легче. Как говорят в официальных сводках: «Невосполнимых потерь нет». Для капитана, готового к худшему, это могло показаться настоящим чудом…
Наблюдавший эту сцену офицер в летной форме вытащил блокнот и нацарапал карандашом несколько строк. Потом подошел к Рощину и протянул ему бумагу:
«Прилетел за прикомандированным к вашему взводу снайпером, по приказу майора Колышева, – прочитал Сергей. – Срочно. Имею при себе оформленный приказ».
«Вот, значит, откуда вертушки…»
– Заберешь раненых, тогда полетишь! – ответил Рощин, хлопнув офицера по плечу.
По частично обвалившейся траншее бежал Стрижелов, прижимая к груди автомат капитана, а с развороченных танками позиций к севшим вертолетам уже несли раненых бойцов.
Сергей развернулся, бросая взгляд на окрестности.
Он еще не знал, что произошло на правом фланге в самый критический момент боя: дым заслонял от него панораму развороченного двумя прямыми попаданиями блокпоста, но одного взгляда на подбитые БТРы, которые застыли в воде, не дойдя нескольких метров до берега и оголившихся, беззащитных в тот момент позиций, Рощин безошибочно определил, что взвод спас именно расчет «КОРДа», который в самый критический миг вдруг ожил, выкосив кинжальным огнем подобравшихся прямо к траншеям боевиков и остановив бронемашины…
В этот момент налетевший порыв ветра отогнал дым, и он увидел ту самую снайпершу, которая шла по развороченным воронками позициям, согнувшись под весом снятого со станины двадцатипятикилограммового пулемета, а за ней, поддерживая друг друга, шатаясь, брели Малышев и Горенко.
Внезапно она остановилась, опустила пулемет и пристально посмотрела в сторону севших вертушек.
Рощин хотел окликнуть ее, но не успел.
Заметив кого-то в проеме люка, Лада, забыв про «КОРД» и неестественно выпрямившись, пошла к вертолету.
Сергею не нужно было комментировать каменное выражение ее испачканного кровью и порохом лица. Она знала нечто, прямо относящееся к этому бою. То, чего не знал и, возможно, никогда не узнает он.
То, что случилось затем, Рощин запомнил на всю жизнь. Лада исчезла в сумеречных глубинах десантного отсека, а секунду спустя на обожженную взрывами траву оттуда вверх тормашками вылетел человек, только что получивший сокрушительный удар в челюсть.