Уже потом, в ростовском госпитале сильно посеченный осколками, но живой Руслан расскажет мне, как минут через двадцать после того, как я отрубился, по позициям бредунов сначала отработали невесть откуда взявшиеся винтовые штурмовики, а потом из больших и медлительных транспортников сверху посыпались под белоснежными куполами парашютов десантники. Много, две полные роты со всеми средствами усиления, включая легкие минометы. И без того потрепанным бредунам Черного Полковника этого вполне хватило… Словом, нет больше ни Полковника, ни его маленькой бандитской империи. А пришедший в компании Лидии Васильевны и обеих сестренок Толян, нагруженный, словно бухарский верблюд огромным баулом с собранными всей улицей угощениями, по своему обыкновению размахивая руками, словно ветряная мельница, будет вещать о том, как лихо они прорвались аж до самой Большой Черниговки, где их и встретили пограничники во главе с лейтенантом Шрайнером. А еще он приволок мне несколько газет, из которых я узнал, что за оборону червленой мне дали «Георгия» второй, а за спутник — первой степени.
На мой вопрос о том, сколько наших осталось в живых, оба, и Рус и Толька отвели глаза.
— Если не считать тех, что со мной ушли, — выдавил наконец Курсант, — то четверо…
Вот так значит… А если всего — то тринадцать, да Володька-ходок, да Рыжий-Волженков. А увел я на эти чертовы Пустоши тридцать человек… Ой, мля!!! Как же хочется прямо сейчас взять, да голову о стену расколотить!
Присланная за мной в госпиталь с Большой Садовой машина довезла прямо до центрального входа в здание Службы Безопасности на Большой Садовой. Знакомый дом, красивый и внушительный, как и большинство строений сталинской постройки. Тут я неоднократно бывал чуть меньше года назад, когда мы с Курсантом, находясь в служебной командировке в Ростове-на-Дону, тренировали оперов из здешней отдельной роты специального назначения, этакого местного аналога ОМОНа или СОБРа. Но если тогда я заходил в ту часть здания, которую занимало Управление общественного порядка, то теперь иду в правое крыло, туда, где заседает здешняя «кровавая гэбня», в смысле, контрразведка.
Все бы хорошо, да вот топать далековато. Ну, не могу я с костылями освоиться и все тут! В теории, вроде, ничего сложного, а на практике — не выходит. Одно хорошо — ногу мне пилюлькины сберегли, как заживет окончательно, так сразу и перестану одноногого пирата Джона Сильвера изображать. А пока — делать нечего, будем култыхать понемногу. А то, здешнее руководство со мною пообщаться решило… Ню-ню, вот сейчас и пообщаемся.