Глава 25
За шаг до преисподни
Весь следующий день Лыков просидел в конспиративной квартире на Самотёке. Написал и зашифровал очередной рапорт для Павла Афанасьевича. Вычистил и смазал «бульдог» — подарок покойного Буффало. Выспался, отъелся. О предстоящем ему путешествии в Даниловские каменоломни сыщик старался не думать. Ясно, что это станет самой опасной его командировкой за всю службу в полиции. Если головорезы что-то заподозрят, Алексей Лыков просто бесследно исчезнет… Никто никогда не обнаружит его тела. Интересно, сколь быстро забудет лихого титулярного советника Варенька Нефедьева? Маменьку жалко с сестрицей, да и Благово сильно будет переживать…
С трудом Лыков отогнал от себя нехорошие мысли. Когда заехал на минутку Эффенбах, рассказал ему об отце Николае Быкове, благочинном и одновременно даниловском «иване». Тот был поражён.
— Вот это новость! Никогда у меня не поступало на него никаких сведений. А твой Горсткин не врёт? Может, там просто распря между старообрядцами и официальной верой?
— Мы это проверим. Если Быков проведёт меня в каменоломни, значит, сведения Степана верны.
— Ну не может этого быть!
— Эх, Толя! Бог дал попа, а чёрт скомороха. Интересно, кто дал нам отца Николая?
— Но поп-бандит — это, согласись, что-то новенькое.
— Я в этом деле, как ты догадываешься, показаний дать не смогу. Если благополучно вернусь…
— Протестую! Не «если», а «когда».
— …Когда я благополучно вернусь, мы сядем втроём со Степаном и придумаем, как нам засадить этого галмана.
Эффенбах вдруг улыбнулся, словно вспомнил нечто весёлое:
— Слушай! Мой начальник стола приключений[113] подал мне рапорт. Отмечено появление в городе какого-то крупного уголовного. Начались шевеления, стычки между группировками… В Шереметьевскую больницу попали за эти дни три налётчика с одинаковым диагнозом — сотрясение мозга. Это не про тебя рапорт?
— Похоже. А ты объяви меня в розыск! Пригодится для усиления легенды. Без фамилии, но с приметами. И обеспечь утечку через осведов.[114].
— Сварганим. Ещё чего?
— Открой следствие об убийстве Крестовникова. Я обещался Морозову.
— Уже открыл.
— Перешли Павлу Афанасьевичу мой очередной рапорт.
— Сегодня ночью отвезут. Что ещё?
— Завтра я должен встретиться с Быковым. Надеюсь, мы договоримся, и тогда я спущусь в каменоломни.
— Это если Рупейто с Мишкой окажутся там.
— Я почему-то убеждён, что они там. Который день их преследую; пора уже и встретиться. По-настоящему, а не так, как вышло в Хапиловке.
Эффенбах только молча покачал головой.
— Так вот, — продолжил Алексей, — если я прав и придётся идти вниз, я пришлю тебе записку. Ждёшь моего возвращения три дня, начиная с даты, указанной в записке. Если я так и не появлюсь — телеграфируй Благово. Выжгите тогда тут всё, что можно…