— Ну, угадал, угадал! — уже со злостью ответила Полина. — Чего ты пристал? Всем нам праздник портишь. Ох, и правду говорят: как мента ни корми, он все равно в Уголовный кодекс смотрит…
— Что, съел? — торжествующе проговорила Галка и показала отцу язык. — Так тебе и надо!
— Значит, в ломбард шубу сдала? — не обращая внимания на реплику дочери, спросил Пилюгин.
— Ну, сдала… Нам ведь надо с Витькой на что-то жить?
— Квитанция есть? Отдашь мне.
— Послушай, Михаил Геннадьевич, давай не будем в благородство играть, ладно? Такие мы благородные, такие справедливые, такие честные, что даже подташнивать начинает…
— Полина Ивановна, ты… ты чего-то заговариваешься… — Пилюгин смущенно поглядывал на дочь и Витьку. — Я ни во что не играю. А насчет честности и справедливости — это да, стараюсь. Профессия, видишь ли, обязывает.
— Плохо получается, Михаил Геннадьевич, — усмехнулась Полина.
— Да пока не жаловался… и угрызений совести не испытывал.
— Зря. Впрочем, какой мент когда-нибудь испытывал угрызения совести?
— Я понял, почему ты все время меня оскорбить хочешь, — сказал Пилюгин и поставил бокал с вином на стол. — Застрелить духу не хватило, так теперь решила поиздеваться от души? Нехорошо, Полина Ивановна.
— И я считаю, нехорошо, тетя Поля, — вдруг сказала Галка. — Мой папка не мент, он — честный опер.
Полина и Пилюгин заулыбались.
— Слышала? — сказал майор. — Обсуждению не подлежит. Дай мне квитанцию.
— Нет, не дам, — покачала головой Полина.
Пилюгин хотел что-то сказать, но из соседней комнаты донесся плач младенца, и Полина в ту же секунду вскочила, выбежала из кухни.
— Он, наверное, проснулся в темноте, испугался и плакать стал, — Галка тоже поднялась и быстро вышла.
Витька тоже хотел было пойти за ней, но Пилюгин остановил его:
— Сиди, Витька, ешь. Это женские заботы — с дитем возиться, мужикам там делать нечего.
Витька сел, оглядел блюда на столе и спросил:
— Можно, я еще поем?
— Ешь, конечно, — поспешно сказал Пилюгин. — Это же мама твоя купила. Продукт, выходит, твой — рубай!
— Нет, она же всем купила… — покачал головой Витька. — Это для всех. — Но кусок ветчины он, тем не менее, взял и положил себе на тарелку.
— Нравится тебе у нас жить? — вдруг спросил Пилюгин.
— Нравится, — ответил Витька, старательно пережевывая ветчину. — Только я вам, наверное, мешаю?
— Кто сказал? — удивился Пилюгин. — Наоборот, ты нам помогаешь малыша растить. Да мы без тебя, как без рук, Витька!
— Это вы без моей мамы, как без рук, — ухмыльнулся Витька.
— Ну, ты, брат, как боксер! Сказал и — нокаут, — нахмурился Пилюгин.