— Боже, какая ужасная гроза, — едва шевеля побелевшими губами, прошептала донья Исабель.
Чтобы унять неприятную дрожь в теле, она крепко сцепила тонкие пальцы рук и прижала их к груди.
— Ничего страшного, мама, — попыталась успокоить ее Глория. — Мало ли бурь пронеслось над нашим домом? Просто начался сезон дождей… Правда, папа, эта буря вовсе не опасна?
— Правда, — коротко ответил дон Антонио, задумчиво барабаня пальцами по столу.
— Я опасаюсь не за нас, дочка, — тяжело переведя дыхание, пояснила донья Исабель. — Вспомни о том, кого нет сейчас рядом с нами, — о твоем брате.
— Мигель — опытный моряк, — промолвил дон Антонио.
По тону его голоса — резкому и достаточно твердому — можно было понять, что он не сомневался в способности сына выйти целым и невредимым из любой передряги.
— Да и пилот у него — выдающийся мореход, — добавил дон Энрике. — Вместе они наверняка найдут способ уберечь себя и судно от неистовства шторма. К тому же, наш господь Иисус Христос и пресвятая дева Мария, его родительница, не оставят достойного дона Мигеля и всех прочих честных испанцев, пустившихся с ним в плавание, без своего высочайшего покровительства и своей защиты.
— О, я верю, что так оно и будет! — воскликнула Глория.
— А я буду молиться за то, чтобы так оно и было, — сказала донья Исабель.
Вызвав черную служанку, она попросила ее взять свечу и вскоре покинула зал, поднявшись к себе наверх, в опочивальню. Те, кто остался в зале, продолжали обмениваться короткими, ничего не значащими фразами, прислушиваясь к шуму дождя, раскатам грома и завываниям ветра, доносившимся из-за плотно закрытых ставней.
— Надеюсь, буря скоро уляжется, — заметил дон Энрике, не сводя пристальных карих глаз с Глории.
— Да, — рассеянно отозвалась девушка.
— Если она утихнет до четырех часов, — продолжал молодой Беррео, — я, пожалуй, велю оседать своего гнедого. К восьми вернусь домой.
— Куда вы спешите, Энрике? — удивился дон Антонио. — Переночуете у нас, а утром, позавтракав, вернетесь к родному очагу.
— Конечно, Энрике, — кивнула Глория. — Что за спешка?
Молодой человек пожал плечами.
— Что ж, если мое присутствие вас не стесняет, я с удовольствием останусь в вашем доме до завтра.
Неожиданно в дверь громко постучали.
— Кто там? — отрывисто спросил дон Антонио.
Дверь со скрипом приоткрылась, и в образовавшемся проеме появилось широкое, с мясистым носом, лицо управляющего асьендой.
— Это я, сеньор, — пробормотал Хуан Карраско. — Извините, что побеспокоил. Но тут такое дело…
— Короче, Хуан! — Во всей фигуре хозяина «Райского яблока» чувствовалось нетерпение.