Если ситуация к югу от города была довольно хорошо известна совету оборону Таури, то информация, поступавшая от людей К»си Ёнг с севера, была весьма отрывочна, и доклады агентов зачастую противоречили друг другу. В целом, конечно, было ясно, что четвертая армия Юнь с крупными боями отступает от приближающихся войск тайпэна Васато Ваня, однако, что представляет собой обстановка в отдельных областях, чем юнь планируют заниматься в дальнейшем и каковы локальные последствия всех этих спорадических стычек оставалось по–прежнему непонятно. Вопрос о согласовании действий с тайпэном Ванем стоял очень остро, и Хань решился отправить во вражеские тылы тех, кто, безусловно, мог бы справиться с подобной задачей, и кому он сам доверял безоговорочно. Къёкецуки восприняли подобное поручение с мрачной радостью — поохотиться вволю, да еще и на двуногую дичь, им не удавалось уже давно.
— Ритуал общей крови связал наши силы воедино, но их главным источником по–прежнему остается твой выгорающий дух, — уже в который раз посчитала нужным объяснить Таката перед тем, как оправляться в пограничье Маннай. — Жирный бурдюк с гноем по имени Фень был прав. Я и Ёми можем замедлить процесс угасания, но тебе известно, каков тот единственный способ, что нам доступен. Пока ты сопротивляешься, для нас будет все сложнее передавать тебе эти крупицы силы…
— Но я не изменю своего решения, — ответил Ли.
Он понимал, что къёкецуки права, и ею движет лишь забота о его жизни. А мертвые демоны, в свою очередь, не понимали, и не хотели понимать, почему Хань так безоговорочно отказывается от тех возможностей, что были ему теперь доступны. Но Ли оставался непреклонен.
— Мне ненужно массовых убийств и рек крови, пролитых лишь ради еще одного дня, проведенного в этом мире. Ни одна жизнь не стоит подобного, и уж точно я не собираюсь платить такую цену за свою собственную.
— Это будут жизни твоих врагов, убийц и насильников, тех, кто вторгся в твою обожаемую Империю, — гневно сверкнула глазами Таката.
— Но сколько среди них окажется тех, кто не виновен в столь тяжких преступлениях, и кто остановит меня, когда жажда жизни, преумноженная желчью мангусов, окончательно затопит мой разум? — возразил Ли все тем же спокойным тоном, заставляя свою оппонентку невольно потупить взор.
Для императорского вассала и трех демонов, скованных с ним невидимой и неразрушимой цепью, предугадывать мысли друг друга и понимать недосказанное стало за последние месяцы столь же нормальным как видеть или дышать. И так получилось, что теперь ничто из тайных помыслов его клыкастых спутниц уже не могло укрыться от Ханя, в то числе, и их вполне откровенное желание изменить его характер и взгляды, пусть и не напрямую, а исподволь, пользуясь представившимся случаем. Как это ни странно, но Фуёко в этом начинании полностью поддерживала сторону къёкецуки, считая подобные попытки забавными, но не бесполезными.