Согласно поименным перечням армейских интендантов суммарные потери имперского войска превысили три тысячи человек убитыми, а раненых было почти вдвое больше. Основная часть погибших приходилась на отряды ополчения, в особенности пострадали те, кто предался позорному бегству и стал легкой добычей для преследовавшей их кавалерии. Еще практически полностью оказались вырезаны три сотни добровольцев, состоявшие из юнь, проживавших в Таури, которые и встали на пути у вражеских всадников, защитив собой всю остальную армию от опасного прорыва в тыл. Погиб староста Зэн Юрчи, погибли многие известные мастера из его квартала, погибли сыновья всех самых богатых семейств и цехов самой большой этнической диаспоры Таури, и уже никто после случившегося даже за глаза не осмеливался говорить о возможном шпионаже или предательстве. Южная эскадра лишилась двух тысяч солдат и матросов, столько же были ранеными, а судьба еще почти восьмисот оставалась неизвестной, но вносить их в посмертные списки храмов и гуань никто не спешил. Из семидесяти крупных кораблей тайпэна Шеня уцелело пятьдесят два, но выйти в море и вновь сражаться могли из них только двадцать. Четырнадцать галер Юнь привели в порт в качестве трофеев, но к военному делу из них тоже были пригодны только лишь три или четыре.
Радовать в этой ситуации могло только одно — положение дел во вражеской армии было просто катастрофическим, особенно по сравнению с городским гарнизоном, имевшим, в отличие от противника, довольно комфортные условия для «зализывания ран». По самым скромным подсчетам чиновников дзито Тогу Синкая, и самым оптимистическим оценкам со стороны самих юнь, вместе с генералом Окцу этой ночью на погребальные костры отправилось около семидесяти сотен солдат и офицеров. Почти четыре тысячи сгинули в море на поживу чайкам и рыбам, и больше пяти тысяч оставались в полевых лазаретах. Многие раненые умерли в течение первых часов, в отличие от имперского войска у юнь не было подмастерьев армейских лекарей, которые рискуя собственной жизнью, вытаскивали бойцов прямо с поля боя, оказывая им первую помощь, как правило, сразу на месте. Врачеватели южных захватчиков приступали к своему делу только, когда их «больных» доставляли в госпитали их товарищи или посмертные команды, искавшие выживших уже после сражения.
От артиллерии Юнь уцелело где–то две трети, но настоящей осадной техники среди сохранившегося парка не было. А вот флот южан просто перестал существовать. Три десятка разбитых кораблей, уткнувшихся носами в песчаный берег не были до сих пор уничтожены имперцами только потому, что им самим сейчас попросту не на чем было воевать. Но суда Южной эскадры еще можно было починить, а вот затонувшие галеры у рифовых молов, ограждавших проходы к Таури, не в силах была поднять со дна уже никакая магия.